Женщина без мужчины - Джастин Скотт (1995)

— Не лги. Ты связался с этими вонючими подонками. Они-то знали, что инвесторы не станут валить меня сразу и дадут мне время. И семья тоже поддержит меня, хотя бы в данный момент. А ты-то опять попал впросак. Неудачник, вечный неудачник! Признайся: они наняли тебя? Или ты согласился, как дурак, работать на них задаром?

Он попытался увильнуть от прямого ответа.

— Как такое могло прийти тебе в голову? — Он опять прятал глаза от Натали. Его беспомощный лепет бесил ее. Доказательств его предательства было более чем достаточно. Он продемонстрировал их перед всеми на утреннем заседании. У Натали уже не хватало сил на ненависть к брату. Она ощущала только презрение, смешанное с жалостью.

— Ты зачем напал на Лео, как разъяренный пес? Лео непростой человек, все мы это знаем, а ты нарочно дразнил его. Ты не умеешь лгать, Майк, поэтому лучше скажи прямо. Ты накачался с утра и был не в себе?

— Я только хотел открыть тебе глаза, — огрызнулся Майк. — Плохие вести наваливаются со всех сторон. Я уже теряю голову от проблем.

— Ты ее давно потерял. Анни знает, что тебя уволили?

— Нет.

Не так давно он познакомился с молодой медсестрой, женщиной на удивление уравновешенной и уверенной в себе. Их встреча состоялась в отделении «Скорой помощи» госпиталя Бэкмано, куда Майка доставили с сердечным приступом после тяжелейшего «жаркого» дня на Уолл-стрит. Когда некоторое время спустя Натали и Уоллес пригласили их обоих на обед, то пришли к выводу, что Анни — это лучшее приобретение Майка с тех пор, как он начал вести самостоятельную жизнь.

— Ты не сможешь долго обманывать Анни. Ты знаешь это прекрасно!

— Знаю! Она видит меня насквозь. И она бросит меня… Но, клянусь, я завяжу…

— Я не хочу больше слушать твои клятвы. Я устала от них.

— Я обещаю…

— И прекрати копать под меня. Я и так держусь на ниточке… вот-вот сорвусь и утону. А ты помогаешь им вешать мне камень на шею.

— Я не предатель!

— А кто ты? Чем ты занимался все утро?

— Чем я могу доказать тебе?..

— Только одним. Заткнись и молчи. Не будь марионеткой в руках этой банды!

— Я хотел сделать как лучше. Я думал, тебе стоит временно отойти от дел, пока не забудется все, что случилось.

— Это не забудется никогда. И хотя бы в память о своем муже я буду лелеять наше дитя — «Котильон». Теперь я одна отвечаю за его будущее. Это мой ребенок и больше ничей.

— Я как-то не подумал об этом, — упавшим голосом произнес Майк.

— Ты о многом не подумал… Тебе нужна работа?

— Я согласен на любую. Я обивал пороги, чуть ли не клянчил. К тебе я обращаюсь за помощью в последнюю очередь, когда потерял уже всякую надежду…

— Не рассчитывай на меня!

— Что?!

— Когда ты посмотришь мне прямо в глаза и поклянешься, что два месяца не притрагивался ни к наркотикам, ни к спиртному, ты начнешь работать в моем «Котильоне».

— Два месяца? — переспросил он робко.

— Да. И ни на день раньше.

— Я могу тебе верить? — ободрился Майк.

— Мне — да, — ответила Натали, с горечью думая, что разговор этот прошел впустую и Майк не выдержит испытательного срока.

Акционеры настороженно поглядывали на Майка и Натали, когда они вернулись на свои места. По пути она вынула из шкафа жакет, подаренный Уоллесом, и накинула его на плечи. Она ощутила ласковое тепло меха.

Акционеры в правлении не были для нее сейчас главной проблемой. Главная опасность таилась в ней самой. Как побороть свою неуверенность, тоску и мучительное чувство одиночества? Подарок Уоллеса чем-то помог ей. Красота этого изделия не могла не подействовать на истинных меховщиков, присутствующих в зале, и как-то возвысила ее в их глазах.

— Мы увидимся с вами здесь, в этом же зале, 16 февраля.

— А мы услышим предварительный отчет? — все-таки поинтересовался настырный Сильверман.