Ее оружие - Джеки Коллинз (1992)

Мэри-Энн хихикнула и раздвинула ноги пошире.

— Ты лесбиянка, Клэр? — спросила она невинным голосом.

Поглаживания Клэр стали тверже и настойчивее.

— Я видела слишком много толстопузых импотентов, чтобы иметь другие наклонности, — Она помолчала, потом спросила:

— Ты никогда раньше не пробовала?

В ответ Мэри-Энн снова хихикнула.

— У мистера Форбеса со мной сегодня сначала ничего не выходило, — сказала она, широко раскрыв глаза, — и тогда я сказала ему, что если я попробую все сделать языком, то он у него наверняка встанет…

С горящими глазами Клэр медленно наклонилась к ней.

— У него что, с головой не все в порядке?

Не ответив на вопрос, Мэри-Энн вздохнула, откинулась назад и подчинилась манипуляциям Клэр. Прошло минут пять. Мэри-Энн осторожно сунула руку под кровать и нащупала там ножку, отломанную от стула, которую она заранее там спрятала.

Мэри-Энн осторожно приподнялась так, что ей стал виден затылок Клэр. При этом она притворно застонала, и Клэр заработала еще интенсивнее. Медленно Мэри-Энн подняла ножку стула и со всей силой обрушила ее на затылок Клэр, затем ударила второй, третий раз.

Клэр без звука опустилась на пол возле кровати. Мэри-Энн было жаль, что все так получилось, но она вовсе не собиралась провести лучшие годы взаперти. Избави бог, нет и еще раз нет! С Мэри-Энн такой номер не пройдет. Ишь, что надумали! И это после всех ее самоотверженных трудов, после стольких месяцев сожительства с Энцио? А кто вернет ей ее шиншиловую шубку, ее украшения, платья, норковое пальто? Они стоили денег, много денег, которых хватало бы на покупку небольшого магазинчика, ателье мод или салона красоты. Она с самого начала знала, что путаться с Энцио ей придется не вечно, а потому все заранее распланировала.

Она быстро оделась и вытащила из сумочки Клэр деньги и ключ.

У нее было целое состояние и, черт побери, она непременно вернет его себе, чего бы ей это ни стоило.

39

На следующий день в доме Бассалино в Майами царила особенная суета. Там непрерывно проходили какие-то совещания.

Энцио сидел за своим письменным столом, с покрасневшими глазами и тяжело опущенными вниз плечами. Ник, взявший дело Фрэнка в свои руки, стоял возле него. Ник говорил твердым и решительным гоном.

Энцио, казалось, постарел на целых десять лет. Он слушал своего среднего сына, кивал время от времени головой, как бы показывая собравшимся мужчинам, что согласен во всем, что говорил Ник.

Анжело сидел, съежившись, на стуле возле него. По его бледному лицу и дрожащим рукам, которые то и дело подносили ко рту большой бокал с виски, было видно, что его все еще одолевает страх. Сейчас он видел избавление от него только в одном — напиться! Лучше было бы, конечно, выкурить пару сигареток с «травкой», тогда он, наверное, успокоился бы и его руки сразу же перестали бы дрожать. Этого он, однако, себе позволить не мог, так как боялся отца.

Ник был на удивление спокоен. Он хладнокровно, по-деловому отдавал одно указание за другим. Ему была нужна прежде всего информация, и как можно скорее.

— Мне надо сегодня же знать, кто все это устроил. Пять тысяч долларов тому, кто эго раскопает.

Собрание закончилось, и мужчины разошлись.

— Роза… — пробормотал Энцио, — кто-то должен сообщить ей.

Анжело продолжал пить. Какое ему дело до Розы, она никогда для него ничего не значила.

— Я ей все скажу сам, — заявил Ник. Он всегда умел обходиться с ней лучше всех остальных братьев. Он даже мог с нею шутить и смеяться и иногда ему удавалось вызвать на ее обычно безжизненном лице что-то наподобие улыбки.

— Я сейчас же пойду к ней.

Роза сидела на своем обычном месте, на стуле у окна.

Ник подкрался к ней сзади и пощекотал ее.

— Чао, мама!

Он внутренне содрогнулся, увидев, как она похудела за последнее время.

Роза посмотрела на него и слегка кивнула головой.