Кое-что о тебе - Джулия Джеймс (2010)

В вестибюле Паллас поставил ее на пол, завел в лифт и нажал кнопку нужного этажа. В ту же минуту, как створки закрылись, Камерон потянулась к спутнику. Он поймал ее за кисти, развернул спиной к своей груди и хрипловато пробормотал на ухо:

– Не сейчас, малыш. Я должен доставить тебя в номер в целости и сохранности. – Джек крепко удерживал ее руки, сомневаясь, что совладает с собой, стоит ей только прикоснуться к нему.

Подавшись назад, Камерон дразняще потерлась о телохранителя едва прикрытой попкой.

– Ах ты ж, – гортанно рыкнул Паллас, подумывая о том, чтобы нажать кнопку аварийной остановки, задрать чертовке платье и овладеть ею прямо в лифте. Но как бы его ни сводило с ума жаркое видение Камерон, которая на своих высоченных каблуках опирается на стенку и постанывает его имя, пока он входит в нее сзади, в их первый раз вместе все должно быть иначе.

Джек наклонил голову и, не доверяя себе настолько, чтобы приближаться к манящему рту, поцеловал Камерон у основания горла, чувствуя под губами ее учащенный пульс.

– Помнишь, как я сказал, что главный здесь – я? Это касается и нынешней ночи.

С лукавой улыбкой она закрыла глаза, выгибая шею, чтобы ему было удобнее.

– Это мы еще посмотрим.

«Посмотрим», – согласился Паллас. – «В ту самую минуту, как окажемся в номере».

Лифт звякнул, сигнализируя о прибытии на этаж. Створки разъехались, и Джек легонько шлепнул спутницу ниже спины, подталкивая к выходу.

ГЛАВА 25

Пока спутники торопливо шагали по коридору, все тело Камерон трепетало от предвкушения. Джек едва притронулся к ней, а она уже возбудилась до предела.

Паллас отпер дверь в номер и бросил ключи на столик в углу. Пока агент проводил стандартную проверку помещения, свидетельница обратила внимание, что гостиничная обслуга расстелила кровати на ночь, оставив приглушенный свет.

Камерон положила сумочку на тумбочку и, когда ФБРовец закончил осмотр, повернулась к нему с мыслью, что задохнется от сгустившегося в воздухе напряжения, если Джек немедленно ее не поцелует.

Она ожидала, что Паллас ринется к ней и опрокинет на ближайшую кровать.

Но он этого не сделал.

– Пожалуй, твои киношные «стены Иерихона» будут в самый раз, – скрестил Джек руки на груди. – Правда, не сама стена, а тот эпизод, где я показываю тебе, как раздевается мужчина.

Температура в комнате подскочила так резко, что даже экран телевизора запотел.

– Ну давай, – выдохнула Камерон, – я вся внимание.

Первым делом агент снял пиджак, продемонстрировав наплечную кобуру, затем одним махом избавился и от нее, положил на стол и взялся за галстук. Ослабил узел, стянул – и зрительница с трудом подавила порыв перейти в атаку и сорвать с него остальную одежду.

Темные глаза сверкнули, но раздеваться дальше Джек не стал.

– Извини, это ремейк двадцать первого века.

– И что же происходит в новейшей версии?

– Ты снимаешь платье.

Ах, так.

– Но под ним почти ничего нет, – обронила Камерон. Покрой наряда просто не оставлял выбора.

– Я на это и рассчитываю.

Взявшись за язычок вшитой сбоку молнии, она медленно потянула его вниз. Затем, не отпуская взгляд Джека, дернула завязку на шее. Платье лужицей стекло к ступням, и Камерон осталась только в черных шелковых стрингах.

И, само собой, в туфлях на высоком каблуке.

Ее соски съежились от прохладного воздуха гостиничного номера – а может, от горячего взгляда Джека.

Затуманенными от вожделения глазами он поглощал каждую клеточку ее тела, и Камерон никогда еще не чувствовала себя такой сексуальной – и смелой – как сейчас.

– Твоя очередь, – сказала она.

Расстегнув пуговицы, агент стащил с себя рубашку, оставшись в белой футболке, туго обтягивавшей мускулистый торс.