Услышь мой голос - Юлия Снегова (1998)

— Я держу это место про запас. Мы со Смирновым уже договорились, что, если меня уволят, он возьмет меня на работу. Он сказал, что ему нужны интеллигентные девушки. Попробуй, поговори с ним, что ты теряешь. Может, он еще и не возьмет тебя. Да и отказаться никогда не поздно. Ну что, телефон диктовать?

3

— Женька! Конечно, я тебя помню, — радостно воскликнул Смирнов. — Как ты? — Женя подумала, что голос его совсем не изменилcя, правда, в нем появились новые, вальяжные, нотки.

— Плохо, — честно призналась Женя и рассказала старому приятелю о цели своего звонка.

— Конечно, приходи, — к ее удивлению, сразу же согласился Смирнов, — поговорим, посмотрим, мне действительно нужны новые сотрудницы, от звонков нет отбоя. Знаешь что? Приходи ко мне прямо завтра — и не на службу, а домой. Посмотришь, как я теперь живу, да и пообщаемся в непринужденной обстановке.

Они договорились, что Женя придет к Смирнову в полдень. Остаток вечера, ночь и утро Женя провела в непрестанной борьбе с самой собой.

«До чего я докатилась, — думала она, — иду наниматься в самые настоящие проститутки. И это я, женщина с высшим образованием, искусствовед. Все это напоминает дурной роман, мелодраму, того и гляди заплачу от жалости к себе. Ну да, чтобы не умереть с голоду, молодая женщина начинает торговать собой. И зачем, спрашивается, я пять лет училась? Лучше бы родители отдали меня в ПТУ, чтобы я приобрела хоть какую-то специальность, стала бы парикмахером или портнихой, зарабатывала бы руками, потому что моя голова уже никому не нужна. А с другой стороны, — успокаивала себя Женя, — секс по телефону нельзя назвать настоящим сексом. Все это иллюзия, кажется, вполне безопасная. Человек, которому нужен настоящий секс, пойдет на улицу и воспользуется услугами проститутки, а мне будут звонить такие же одинокие, как я сама, мужчины. Значит, это больше напоминает телефон доверия. Человек будет платить мне за то, чтобы я поговорила с ним, когда ему грустно и одиноко. И это так понятно. И потом, может, я Витьке еще и не подойду или увижу, что все это совершенно не для меня. А пока что я просто иду в гости к своему старому приятелю. И в этом нет ничего предосудительного».

Смирнов жил совсем недалеко, в получасе ходьбы, на улице Чехова. Женя решила, что все ее попытки принарядиться будут выглядеть жалкими, и надела потертые джинсы, черную футболку и дешевые китайские полукеды, купленные на вещевом рынке.

— Это я, — доверительно сообщила Женя домофону и, услышав короткие гудки, потянула на себя тяжелую металлическую дверь. Виктор уже ждал ее на лестничной площадке.

«Как он изменился, — подумала Женя, — встретила бы его на улице, не узнала».

Из худощавого юноши Смирнов превратился в вальяжного полнеющего мужчину. Остались прежними только черные густые кудри и мечтательные серо-зеленые глаза, которые Виктор прятал теперь за очками в тонкой дорогой оправе.

— Привет, — произнес он, — ты удивительно точна, и это мне нравится. Заходи, посмотри, какую недвижимость я себе приобрел.

Смирнов сказал это с нескрываемой гордостью, впрочем, ему было чем гордиться. Такие квартиры Женя видела только на страницах журналов. Белые стены, просторные комнаты, изысканная дорогая мебель. Ковры на полу, лампы, абажуры которых казались произведениями дизайнерского искусства. В столовой ничего, кроме большого стола и плетеных кресел, а стены обшиты панелями светлого дерева. В кабинете — массивный стол, и на нем — старинный бронзовый письменный прибор.

— А у тебя хороший вкус, — сказала она, и лицо Смирнова засияло от удовольствия.

— Что ж ты хочешь, искусствоведческое образование плюс бешеные деньги.

— А там что? — спросила Женя, указывая на лестницу, ведущую наверх.

— Мансарда, там у меня спальня и ванна с сауной, а для бассейна места не хватило. Захочешь попариться — приходи.

— Ты один здесь живешь?