Грехопадение - Кристина Золендз (2012)

Я встретилась с ним глазами, а потом его взгляд переместился на мои губы. Из всех наиболее эгоистичных и ужасных мужских занятий, он пытался воспользоваться моим горем, чтобы поцеловать! Клянусь, если он придвинется ближе и попытается сделать это, я сразу укушу его за губу.

Его глаза снова встретились с моими. Он, должно быть, увидел отвращение на моем лице.

— Имеем то, что имеем. Ты не сказал ничего, что бы подействовало на меня, Шейн. Спасибо за соболезнование. И, сделай одолжение, не пытайся вскружить мне голову, это будет пустой тратой времени. Я не буду спать с тобой. Просто относись ко мне, как к одному из приятелей, и мы поладим, а тебе не придется больше стоять со мной на кухне и притворяться, что тебя волнует ещё кто-то, кроме себя.

Он моргнул и задумался, кажется, на целую вечность. Тогда дьявольская улыбка расплылась на его лице.

— Кто сказал, что я хочу переспать с тобой? Ты просто одна из приятелей. Я не сплю с приятелями.

Я рассмеялась и скопировала его улыбку. Позволим самовлюбленному пошутить на эту тему.

Он убрал руки со столешницы и позволил им упасть по бокам. Его улыбка задержалась на мгновение, а потом он попятился.

— Хотя, должен признаться: ты самый сексуальный приятель из всех, которых я встречал.

Совершенно идиотская улыбка, прилепленная к его лицу, когда он выходил, исключила возможность злиться на него. Почти.

Через несколько минут мы вчетвером снова сошлись в гостиной. По какой-то странной причине мы с Шейном оказались сидящими рядом на диване. Леа обнимала Коннера, сидя у него на коленях на одном из кресел, и судорожно листала телевизионные каналы. Шейн непрерывно писал кому-то — или нескольким «кому-то» — и улыбался как придурок.

Время от времени он читал сообщение, слегка задевая меня рукой, и смеялся. Я заставляла себя игнорировать его, но он всё ещё не надел рубашку, и близость его тела заставляла меня хотеть протянуть руку и дотронуться до него. Он действительно был до смешного красив. Жаль, что он не был больше, чем просто приятным на вид.

Я смогла выдержать только следующие двадцать минут. Я вскочила и надела кроссовки.

Леа села прямо.

— Куда ты? Мы собирались снова пойти в бар сегодня, около десяти. — Она кивком указала на Шейна. — У его группы еще один концерт там. Хочешь позависать ещё? В этот раз я напою тебя и буду держать твои волосы над унитазом.

Я завязала шнурки и встала.

— Я становлюсь дёрганой. Думаю, что пойду на пробежку.

Шейн положил телефон на столик и стал наблюдать за мной.

— Ладно, а что насчет позависать со мной сегодня вечером? Я не видела тебя целых шесть месяцев, я соскучилась! — скулила Леа.

— Не знаю. Посмотрим, как я буду чувствовать себя после пробежки. Если вас не будет здесь, когда я вернусь, я напишу. — Я выбежала из комнаты к передней двери. Мне просто нужно было побыть на свежем воздухе.

В минуту, когда я разминала ноги на крыльце, я обернулась и обнаружила Шейна, стоящего рядом со мной. Я закатила глаза и проигнорировала его. Это продолжалось до тех пор, пока он не начал разминаться рядом со мной.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Думаю, побегу с тобой, — сказал он, посмеиваясь. — Полагаю, ты не будешь против. Ну, знаешь, ты одна из моих приятелей, и этим я обычно занимаюсь с приятелями. Если ты не думаешь, что не могла бы справиться.

Мысленно показывая ему средний палец, я мило улыбнулась.

— Буду стараться изо всех сил.

Я побежала по улице и направилась в сторону Пятой авеню, свернула направо и помчалась мимо Метрополитен-музея. Хотя прошло чуть больше шести месяцев, я все равно могла бы пробежать по этому маршруту во сне. Даже в хосписе я пробегала по десять миль в день в спортзале, просто чтобы отвлечься от происходящего. Я начала бегать после аварии, когда они заново научили меня ходить в реабилитационном центре, и никогда не останавливалась. Бежать для меня так же естественно, как и дышать.