Наследство - Джудит Майкл (1998)

— Нет, хочу! Я хочу так много всего сделать! И думаю, что сделать все здесь не удастся… Все, что мне нужно, — это быть совсем особенной и иметь почву под ногами… — Она резко оборвала себя на полуслове. — Уверена, что это кажется вам глупостью, но у меня никогда не было денег на счету, у меня даже не было счета в банке, еще совсем недавно я должна была сама позаботиться о безопасном, надежном месте для себя. Это то, чего мне больше всего бы хотелось. — Она встала. — Я лучше вернусь к гостям.

— Останьтесь ненадолго, — попросил он. — Ваш вечер прекрасно может продолжаться и без вас, он подогревается своим собственным паром. — Он поднялся и встал рядом с ней. Он удивился тому чувству нежности, которое она вызвала в нем. Она так искренне и непосредственно говорила о том, что хочет быть особенной и найти свое место, где бы она чувствовала себя спокойно — и неважно, что она имела в виду — он хотел успокоить и ободрить ее.

— Послушайте меня, — сказал он, обняв ее за плечи, привлекая к себе, как ребенка. — Вы какая-то особенная. Вы — прекрасная молодая женщина, и ничто не может помешать вам делать то, что вы хотите, или стать, кем хотите. — Под шелком платья он почувствовал хрупкие плечи, шелковистые каштановые волосы касались его щеки, и острое желание пронзило его. Он крепче сжал ее и повернул к себе.

— Я помогу вам, мы все поможем. Нет ничего, что могло бы остановить вас. Ведь вы не одна, у вас нет темного прошлого, которое нужно скрывать, или… что с вами?

Она отстранилась, глаза расширились, лицо побледнело.

— Я должна вернуться, — заикаясь, выговорила Лора. — Я думаю, что…

— Какого черта, чего вы боитесь? Меня? Потому что я обнимаю вас? Ради Бога, Лора!

— Нет, нет, это не то, дело не в вас. Извините, мне действительно неудобно. Я не слишком хороша в роли хозяйки.

— Боже, какое это имеет отношение к тому, о чем мы говорили?! Идите сюда, присядьте только на минуту. Я бы хотел понять… — Он попытался найти что-то, чтобы сменить тему разговора. — Расскажите мне о своих комнатах. Мне нравится то, что вы с ними сделали.

Давая ей время успокоиться и уйти от того, что ее взволновало, он осмотрел французскую мебель, которую помнил еще в комнате Айрис, перетянутую шелком цвета слоновой кости и абрикоса, лепнину на потолке и ажурную каминную решетку — все бледно-бежевого цвета на фоне стен цвета мяты.

— Рассвет, — тихо проговорил он, почти про себя. — Ясный, холодный и теплый в одно и то же время. Глубина и уединенность. Боже, какой удивительный свет! — Он улыбнулся Лоре. — Вы дали жизнь этому месту. Оно было скучным и унылым, сколько я его помнил. Великолепные краски — у вас прекрасный глаз.

— Спасибо. — Она удивленно смотрела на него и видела другого Поля Дженсена, — не беспечного плейбоя, без честолюбивых устремлений и внутреннего стержня, он раскрылся новыми сторонами, увлеченный, настойчивый художник, которого очень интересовали свет и краски, чья похвала была очень щедрой, а улыбка — теплой и глубоко личной. И в это мгновение Лора поняла, что будет с ним так долго, сколько он захочет. Рядом с ним могло быть опасно, но ее влекли его решительность и настойчивость, и она жаждала его одобрения и улыбки. Стоя у книжных полок рядом с камином, он водил рукой по корешкам.

— Где вы взяли это?

— Мой друг Кэл Хенди подарил их мне. Вернее, оставил: у него был книжный магазин, и когда он умер, то завещал мне книги, которые, он знал, нравились мне больше других.

— Хороший друг. — Он взял одну и пролистал.

— Вы знаете, сколько они стоят?

— Нет, да и зачем мне это? Я не собираюсь продавать их.

— В один прекрасный день вам может это понадобиться, а это кое-что стоит: не думаю, что существует много первых изданий Вашингтона Ирвинга «Легенда спящей долины». Ведь вы не возражаете, чтобы я оценил книгу?

— Конечно, нет. Это действительно не важно, это подарок Кэла, я любила его и никогда не продам их.