Время собирать камни - Владимир Типатов

- Я здесь Бог и царь, и всё власть сосредоточена в моих руках. Так что, госпожа Коэн, все ваши хлопоты, в обход меня, будут пустыми. У вас нет выбора, потому что другим способом вы ничего не добьётесь.

- Вы не царь, вы наместник царя, а ваш царь сидит в Москве. Я поеду к нему и добьюсь аудиенции у Президента, - сказала Ципора и, поднявшись с кресла, направилась к двери.

- И вы думаете, что вам это удастся? – искренне удивился Литвиненко, зная о том, как трудно попасть на приём к Президенту простому смертному. – Желаю вам удачи.

Ципора молча проследовала до двери.

- А может, всё-таки согласитесь на моё предложение? – бросил вдогонку Литвиненко, не сводя глаз с её необъятных бёдер.

Вместо ответа, Ципора показала ему вытянутый средний палец руки и, хлопнув дверью, вышла из кабинета.

- Ах ты, сучка жидовская! – крикнул, оскорблённый этим красноречивым и понятным в любой точке земного шара жестом, Литвиненко уже в закрытую дверь и, грубо выматерившись, схватил трубку телефонного аппарата...

... - Константин Дмитриевич, ты извини меня, но то, о чём ты просишь – невыполнимо.

- Почему?

- Потому что, она гражданка иностранного государства.

- А что, мало граждан иностранного государства сидят у нас в тюрьмах? Ты же сам говорил, что посадить можно любого человека.

- Здесь особый случай. Мало того, что она представитель зарубежного бизнеса в нашей стране, она, оказывается, ещё и племянница израильского консула, и сейчас эта девица направляется в Москву к своему дядюшке. Ты представляешь, какую кашу она может там заварить? Я на сто процентов уверен, что она, через своего дядю добьётся аудиенции у Ельцина, а тот, ты сам знаешь, мужик крутой и горой стоит за тех бизнесменов, которые поднимают экономику на Урале и в Сибири.

- Знаю, - недовольно поморщился Литвиненко. – Он же с Урала.

- Да, только к нему это летучее выражение - «Ты что, с Урала»? - не подходит. Он не дурак и не простачок, а свой Свердловск, то есть – Екатеринбург, любит и лелеет, как любимую женщину. А чего ты так ополчился на эту особу?

- Она оскорбила меня. Представляешь? Оскорбила представителя власти...

- Чем же это? Не дала, что ли?

- Не в этом дело, - недовольно буркнул Литвиненко, которому не очень понравилось напоминание о его фиаско. – Она может спутать мне все карты в игре против Крутова. Я даже не предполагал, что она окажется такой стойкой и не проутюжит своей большой задницей мой диван.

- А хотелось?

- Не буду скрывать, было у меня такое желание, а теперь оно возросло во сто крат. Меня задело то, что она единственная из посетительниц, которая не отметилась на диване в моём кабинете. А вообще мне нравятся умные и неуступчивые женщины, хочется именно в борьбе овладеть такой женщиной и только тогда это можно считать победой. А эти куклы, которые сами раздвигают ноги только от одного взгляда на них, мне уже порядком надоели. С ними не испытываешь никакого морального удовольствия, кроме одного - наставляешь рога их дебильным мужьям. А израильтянка оказалась не такой. Не захотела лечь под меня, да ещё и показала на прощание мне...Ну, ничего, у меня ещё есть в запасе время. Этот палец не она мне, а я ей засуну в задницу.

- Какой палец?

- Да, это я так, образно выражаюсь, - поморщившись, как от зубной боли, сказал Литвиненко. – Ладно, хрен с ней, с этой жидовкой, пусть катится отсюда в свой Израиль.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ОТ СУМЫ И ОТ ТЮРЬМЫ НЕ ЗАРЕКАЙСЯ.