Девушка с обложки - Павел Шорников (2001)

— Про шефские загородные концерты ты, конечно, слышал? Она поехала вместе с вашими артистами в качестве переводчика. Сначала отказывалась, но потом вдруг ни с того ни с сего согласилась.

— Что ты ей наговорила? — спросил Сергей, нисколько не смущаясь присутствием Гюнтера. Если он такой «жутко правильный», пусть терпит. Но правильность Гюнтера оказалась жутче жуткого. Поняв, что он третий лишний, господин Рицке тут же под благовидным предлогом отошел в сторонку.

— Я ей ничего не говорила, — мило улыбнулась Лера. — Я с ней вообще не общаюсь. Я общаюсь с Понтером.

«Может, это Ника что-то нашептала Веронике? Больше некому», — решил Сергей и тут же подхватил тему, заявленную Лерой.

— Ты хочешь позлить Веронику, заигрывая с Рицке?

Лера неожиданно рассмеялась, так что вдруг оказалась в центре внимания.

— А если мне надоело бороться за тебя? Если я переключилась на Гюнтера? — игриво спросила она. — Что ты на это скажешь?

— Флаг тебе в руки. За это от меня только «спасибо».

Лера опять рассмеялась. Сергею это очень не понравилось.

— Что ты все хохочешь? — начиная злиться, спросил он.

— Есть причина, — все так же весело ответила она.

— Какая еще причина?! — Кузьмин сдвинул брови.

— Придет время — узнаешь. И тогда мы посмеемся вместе, — последовал загадочный ответ.

Кузьмину хотелось укусить свою бывшую невесту, так он вдруг разозлился на нее. Валерия что-то знала и не собиралась ему говорить. Он в ее глазах выглядел круглым идиотом — отсюда и смех. Как разговорить Леру, Сергей придумать не успел. В зале вдруг появились телевизионщики, сразу внеся сумятицу и нервозность.

Телевизионщики набросились на Кузьмина, поставили его к стенке, где висел портрет Вероники, и стали палить по нему вопросами, на которые приходилось отвечать, не думая, настолько был задан высокий темп.

— Как вы охарактеризуете свое творчество?

— Сентиментальный постреализм.

— Вы предпочитаете голубой цвет. Это что-нибудь значит?

— Это значит, что под руку чаще других попадает туба с голубой краской.

— Кто эта женщина на портрете?

— Если браки заключаются на небесах, то это моя жена.

— Кого вы считаете своим учителем?

— Природу.

— Это ваш первый визит в Германию?

— И надеюсь, не последний.

Вопросы продолжали сыпаться. Кузьмин продолжал отвечать и, как ему казалось, удачно. Но под конец он все же сплоховал. Не то чтобы сморозил глупость… Просто соврал. Так получилось. Персональная выставка, всеобщее внимание… и вдруг вопрос:

— В качестве кого вы прибыли на театральный фестиваль?

И что, отвечать на весь Берлин: в качестве рабочего сцены? И вот этими двумя словами в один момент взять и испортить свой имидж, навредить своим картинам? А что, так и будет — навредит, — он был абсолютно уверен.

В голове у Кузьмина что-то щелкнуло, и он ответил:

— Я прибыл на фестиваль в качестве артиста.

— О, вы еще и артист, господин Кузьмин! Это замечательно. И в какой роли вы заняты?

«В главной!!!» — чуть было не выпалил он, но вовремя осадил себя, сказав, что занят в роли второго плана, но от этого не менее значительной и интересной.

— Я играю Странника.

Знал бы он, чем для него обернется эта ложь, предпочел бы ей непрезентабельную правду. Но тогда Сергею казалось, что он все делает правильно.

Расплата последовала несколько часов спустя, когда Кузьмин вернулся в гостиницу, усталый и недоумевающий: счастлив он или это в нем еще играют остатки шампанского?

Не успел он войти в свой номер, как следом за ним влетел разъяренный Оглоблин.

— Убийца! — бросил он с порога в лицо Сергея, который, схватившись за сердце, опустился на стул.

— Что… что случилось?

— Что случилось! Он еще спрашивает! Ты сорвал наше выступление!!! — крикнул Данила. — Убийца!

13