— Это не измена! Тебя спровоцировали! Я же не Родина, которой ты клятву давал, а ты не солдат. Ты человек, мужчина… Глупая затея! Я же все вижу, Сереженька. Ты… ты не любишь меня так, как я бы хотела. Но я тебя устраиваю как любовница, как жена… И мне этого вполне хватает. Мне довольно, если ты просто будешь рядом… Или я — рядом с тобой. Просто рядом. Я люблю тебя. А измена… это все такая ерунда… Ты нужен мне. А я нужна тебе. Только до тебя это еще не дошло.

— Так какому агентству вы заказали эту… комедию?

— Здорово она тебя зацепила… Мне даже показалось, что вы были знакомы раньше. Какая-то недоговоренность…

Сергей промолчал. Замолчала и Лера. Тихо играла музыка, не заглушая стука дождевых капель по стеклу, в саду хлопал полиэтиленовой крышей парник.

— Что будем делать, Сереженька? — тихо спросила Валерия.

— Не знаю, — так же тихо ответил он.

Появился след Вероники. На нее можно было выйти через детективное агентство, которое расставило специально для Кузьмина так искусно сплетенные сети. Как ни странно, на Веронику Сергей зла не держал. Она ведь только выполняла свою работу. Мысль, что подобного рода работу она выполняла не раз да еще неизвестно, до каких пределов доходя, неприятно пощипывала Кузьмина за душу, но каждый раз, когда он думал об этом, ему чудесным образом удавалось убедить себя, что частное детективное агентство — это не частная кинокомпания, снимающая дешевенькое порно, и Вероника чиста и сама перед собой, и перед людьми, то есть перед ним.

Другое дело Лера. Не то чтобы Сергей злился на нее, нет. Злиться за то, что она невольно помогла ему встретиться с Вероникой?! Глупо. За это Лере спасибо сказать надо. Но этой своей дурацкой, пусть и спровоцированной матерью выходкой она обрубила ту тонкую нить, которой Кузьмин был привязан к ней. Сергей испытания не выдержал!!! Он уже понимал, что свадьбы… не будет. Понимал, что слова Оглоблина оказались пророческими. Но объявить о разрыве вот так сразу не мог. К мысли о разрыве еще нужно было привыкнуть.

Поиски Вероники Сергей решил начать с Любови Аркадьевны, матери Леры. Уж она-то точно знала, какому детективному агентству заказывала соблазнение жениха своей дочери. Поговорить с Любовью Аркадьевной удалось только на следующий день после возвращения с дачи.

Кузьмин нагрянул днем, когда — он точно знал — маман Валерии была дома одна. Своим визитом Сергей ничуть не удивил Любовь Аркадьевну. Ему даже показалось, что она ждала его (или кого-то еще?), — была одета так, словно хотела произвести впечатление. Бирюзовое, отливающее металлом платье (очень трудно переносимые на холст оттенки) с прозрачной, разлетающейся при каждому движении пелериной; со вкусом подобранная бижутерия; волосы аккуратно уложены; на лице умелая, негромкая косметика. Выглядела Любовь Аркадьевна чуть ли не ровесницей своей дочери плюс… с кухни просачивались очень аппетитные запахи.

Увидев такой жену своего босса, Сергей смутился. И оттого, что смутился, засмущался еще больше. Никогда еще за тот неполный год, который он был знаком с матерью Леры, Кузьмину не приходилось оставаться с ней наедине. Сегодня была премьера.

— А, Сереженька, — улыбнувшись, сказала Любовь Аркадьевна и сделала шаг в сторону, пропуская Кузьмина в прихожую, но слишком коротенький шаг — они задели друг друга плечами. — А мне всю ночь странники снились.

— Может быть, я не вовремя? — струхнул Кузьмин. — Вы кого-то ждете?

— Да нет, никого… Ах, это? — склонила она голову в направлении кухни. — Так… Экспериментирую… Мойте руки, Сереженька, — она звала его так же, как Лера (из вредности?). — Сейчас я вас чаем напою.

Сопротивляться было бесполезно. Если Любовь Аркадьевна говорила: напою чаем, то это означало, что никто не выйдет из квартиры, пока не выпьет чаю столько, сколько она нальет.