После грозы - Фрэнни Тэлбот (2004)

— Но эту же дату я обнаружила только что в компьютере у дяди! Помнишь, я говорила тебе о закодированных суммах? Так вот, последнее изъятие со счета было произведено третьего августа.

— Это точно?

— Точно. Эту дату я никогда не забуду: в этот день покончил с собой мой отец.

— Видишь, уже кое-что вырисовывается! Значит, те, кто подставил тебя, проделали ту же штуку и с твоим дядечкой. Но тот обнаружил, что творится неладное, и… — Пирс запнулся. — Что-то не сходится. Если бы твой дядя узнал о махинациях, через которые его хотят подставить, то наверняка бы стер файлы!..

— По-моему, он и не знает ничего ни о том, что творится с его компьютером, ни о том, что происходит с моим. Он вообще бухгалтерию на дух не переносит. Максимум того, на что он способен, — это каждый месяц подводить баланс. Мне нужно было самой как следует проверить компьютер, но я и подумать не могла о каких-то закодированных файлах!

— Помимо твоего дяди в этой истории с какого-то боку замешан и Квин Эрбах. Твое дело с самого начала наводило меня на мысль о заговоре, но теперь я думаю, что ситуация даже сложнее. Похоже, здесь переплелись два преступления — шантаж и махинации с церковными деньгами.

— Но нам пока что не все известно. — Элен нахмурилась. — Шантаж, махинации… Это совсем не похоже на моего дядю. А уж кому его знать, как не мне! Ведь он меня воспитал, заботился обо мне, оплачивал все расходы. Представляешь, в какую сумму влетело ему мое содержание в психиатрической клинике! У меня нет оснований заподозрить его во лжи или нечистоплотности. Для него все, что связано с церковью, свято. Он не стал бы воровать деньги или шантажировать органиста!

— Пойми, Элен, твой дядя по уши увяз в этой истории, так что хватит его защищать! Подумаешь, он заплатил за твое лечение! Родители всегда тратятся на детей! Такова жизнь.

— Ты не понимаешь. Лишь недавно я до конца осознала, скольким он для меня пожертвовал. Он никогда не жил в роскоши, всю жизнь проездил на подержанной машине, которую купил по сходной цене у одного из прихожан. Не заболей я тогда, он смог бы тратить на себя гораздо больше. Вот почему я чувствую себя виноватой.

— Глупости! Твоей вины в происшедшем нет.

— Как же нет? Он работал с утра до ночи, лишь бы оплатить лечение, а я только и делала, что пакостила врачам, не желая ничего вспоминать. Разумеется, я это не нарочно! Врачи твердили мне, что, только вспомнив все, я смогу избавиться от страхов прошлого, а я считала, что для этого еще не настало время. Они давили, я же еще больше замыкалась в себе. Наконец дядя сказал им, чтобы они лучше научили меня жить такой, какая я есть, а прошлое мое оставили в покое. Лишь благодаря ему меня выпустили.

Пирс помолчал, потом спросил:

— Недавно ты сказала, что готова посмотреть правде в глаза и вспомнить все, что стерлось из памяти, — и о недавнем и о далеком прошлом. Это так?

— Разумеется, — без колебания ответила она. — Моя жизнь полностью переменилась. Когда я была маленькой, я боялась оставаться одна. Потом умерли мои родители. Они ушли друг за другом, почти сразу, и я это очень тяжело переживала. У меня остался только дядя, и я страшилась, что он меня бросит. Стоило ему хоть чуть-чуть задержаться на работе, как у меня уже начиналась паника. С возрастом я поняла, что нельзя так зависеть от других людей, и научилась обходиться собственными силами. Так я и себе и другим доказала, что я сильная, такая, какой мне давно хотелось казаться. — Элен глубоко вздохнула. — А теперь я снова потеряла память… Снова стала слабой и беспомощной. Но я хочу вспомнить! И я вспомню, уверена!

— Надо, чтобы тебе кто-то помог, — сказал Пирс.

— Только не психиатры! Ими я уже сыта по горло!

— Это же не единственная возможность. Остается гипноз. До этого он не сработал, поскольку ты сознательно ставила заслон работе гипнотизера. Но если теперь ты готова ему помочь, возможно, из этого выйдет хоть какой-то толк.