Возвращение к жизни - Кэтрин Куксон

— Моя племянница — известная писательница Пруденс Дадли.

Так и сказала: «известная писательница». Я густо покраснела. Слава богу, что Флора Клеверли никогда о писательнице Пруденс Дадли не слышала, а вот Рою Маквею это имя оказалось знакомо.

— Господи! Я же помню, что видел вашу фотографию, но где?! — Рой задумался.

— Дэви сочиняет стихи. Очень смешные, — раздался нежный голосок Дженни. Но бесцеремонная Флора сразу же осадила девочку.

— Дженни, замолчи! Вот, передай мисс Дадли пирожное. Кто бы мог подумать, что вы — писательница.

Мисс Клеверли не смотрела на меня — все ее внимание было поглощено чайным подносом, тем не менее, она продолжала свой монолог:

— Для нас это большая честь. В Роджерс-Кросс еще ни разу не останавливались писатели. Художник — жил, нет, два художника. Был и певец. Мы точно знали, что он певец. Он упражнялся утром, вечером и днем. Привез даже с собой фортепьяно. В общем, как обращаться с певцами, мы усвоили, но писатели, да к тому же знаменитые, у нас еще никогда не жили. Ну и дела!

В этот момент открылась дверь, и в комнату вошел Дэви Маквей, одетый в белую рубашку и бриджи для верховой езды. Однако он счел нужным переобуться: на его ногах болтались старые красные шлепанцы. Манжеты и воротничок рубашки были тщательно застегнуты. Я помню, что обратила на это внимание из-за контраста: рубашка Роя была с короткими рукавами и глубоким вырезом апаш. Один из мужчин выглядел свободным, другой — словно закованный в броню. Сегодня Рой говорил со своим братом спокойно, будто между ними и не возникало ничего похожего на ссору.

— Дэви, ты представляешь! Это мисс Пруденс Дадли — писательница.

— Да, я знаю. — Голос Дэви Маквея звучал уверенно. Гигант приветливо смотрел на меня. В его лице сейчас не было никакой агрессивности.

— Откуда ты можешь знать? Это какая-то ошибка! — Руки мисс Клеверли прекратили свое «вечное движение», ее глаза изумленно остановились на лице Дэвида Маквея.

— Я знаю, потому что читаю время от времени. Как бы это вас ни удивляло, Флора… — Сарказм снова появился в его голосе. — …В коттедже нельзя не читать. Я думаю, мисс Дадли… — он взглянул на меня, — …еще сделает это открытие. — Немного помолчав, Дэвид заметил: — Между прочим, мне так и не удалось прочитать вашу вторую книгу, а первую и третью я читал. Третья мне понравилась больше. В ней меньше жестокости и больше сострадания, если вы позволите так выразиться.

Я и раньше замечала, что люди, сделав даже небольшое замечание, обычно добавляют: «если вы мне позволите так выразиться». Тем не менее, я знала, что сделанное им наблюдение было правдой. К тому времени, когда я написала третью книгу, моя душа несколько смягчилась, оттаяла. Я также знала, что была польщена и удивлена тем, что этот вызывающий у меня внутренний протест человек читал мои книги.

— Я все равно не верю: ты не мог знать, что мисс Дадли писательница, — упрямо твердила Флора Клеверли.

Все посмотрели на экономку с недоумением.

— Если ты знал о мисс Дадли, то почему же ничего не сказал?

Атмосфера в комнате сразу накалилась. Само известие, что я оказалась довольно известной писательницей, в данный момент не имело значения. Существенным было только единственное: Дэви Маквей не посвятил Флору Клеверли в подробности моей биографии.

— А перевернул в коттедже все вверх дном ты тоже для того, чтобы лучше встретить знаменитость? Я уверена, что мисс Дадли была разочарована таким, с позволения сказать, приемом! Разве я не права?

Дэви Маквей пристально смотрел на меня с заоблачной высоты своего роста. Я в полном смятении пролепетала:

— Я нисколько не разочаровалась, мистер Маквей. Коттедж такой славный. Даже беспорядок не может испортить его, поверьте!

— Теперь вы удовлетворены? — Дэви перевел ироничный взгляд на мисс Клеверли.