Чужие секреты - Кэрол Кейл (1994)

— Хочу тебе кое-что прочитать. Правда, это из "Ромео и Джульетты". Слушай: …Место, время, мое решенье — грозны и зловещи; они ужаснее, чем тигр голодный, они грозней, чем бурный океан.[1]

Почему-то ей вспомнилось, как Рис заметил однажды, что Брэд коротковато стрижется.

— Ну что, Макси? Может, встретимся? Как у тебя завтра вечером?

— Погоди, сейчас загляну в календарь.

Она положила трубку и, докрасив последний ноготь, подула на него. Потом вернулась к телефону.

— Извини, но до конца месяца у меня нет ни одного свободного вечера.

— Я потрясен. Ты очень занятая женщина.

— Да, но я рада, что ты позвонил.

Повесив трубку, Макси рассмеялась. Все-таки жизнь не настолько уж безнадежна.

Новый передатчик в двенадцатом номере работал блестяще. Грэди присел к столу, небрежно поставив мокрое ведерко со льдом на середину своей постели, и, дрожа от нетерпения, подключил наушники. Встроенный в телефон «жучок» должен был улавливать все звуки в радиусе двадцати пяти футов.

Грэди превратился в слух. Из наушников доносились вздохи, хлюпанье и стоны.

— О Тэрри! — произнес Сарфилд.

Грэди чуть не подпрыгнул — он только что прибавил звук, и первые же произнесенные слова раздались словно рядом.

— Тэрри, Тэрри, Тэрри…

Качество звука заставило Грэди радостно улыбнуться. Каждая гласная, каждая согласная, все оттенки тембра голоса были исключительно отчетливы.

— Давай померяемся, — сказал голос, басовитый, как у Винни. — Я длиннее, мне и выбирать.

— Как это? Первый раз слышу…

— Лучше заткнись и послушай. Я лягу поперек кровати, свесив ноги, а ты на коленях у кровати.

— Хочешь сначала пива. Куда спешить?

— И льда. У этого парня был лед.

— Ты пьешь пиво со льдом? — удивился Сарфилд.

— Да не в пиво… Для меня — сюда, сюда и сюда. Поторопись, а то я совсем изнемогаю.

Грэди услышал, как в отдалении хлопнула дверца холодильника. Следующие полчаса забыв о тающем в ведерке льде, пиве и чипсах, он наслаждался чистотой звука, доносившегося из наушников, в то время как Сарфилд и Тэрри наслаждались друг другом.

Грэди впервые сталкивался с гомосексуалистами, и, несмотря на то, что они вызывали у него отвращение, он получал удовольствие от замечательной новой аппаратуры. Это было, пожалуй, самое совершенное из всех изготовленных им устройств, жаль только, что он никому не мог этого рассказать.

Когда все кончилось и Тэрри объявил, что ему пора, Сарфилд бесцеремонно предложил гостю возвращаться в город на автобусе. Топ-топ-топ, — протопал Тэрри к выходу. Хлоп! — закрыл за собой Сарфилд дверь ванной.

Расслабившись, Грэди откинулся на спинку стула. Перед тем как лечь спать, он по очереди прослушал каждую комнату мотеля. Ничего интересного: храп, телевизор, поскрипывание матраса у блондинки и англичанина, тишина, тишина, телевизор, тишина.

— Так как тебя зовут, солнышко? — донесся вдруг вкрадчивый тихий голос из восемнадцатого.

Грэди сделал погромче и задержал дыхание.

— Так и будем молчать, да? Почему ты мне не доверяешь? Разве я сделал тебе что-нибудь плохое? Уже сорок пять минут сижу здесь и слушаю, как ты то вопишь, то плачешь. Ну что ты трусишь? Я тебя трогал? Нет. Я же такой гуманный. Гуманный, поняла? Дай-ка я сяду поближе, хорошо? Теперь я возьму тебя за ручку. Смотри, совсем не больно. Куда ты засунула деньги? Ты думаешь, я дал тебе столько, чтобы сидеть и смотреть, как ты ревешь?

Монолог прерывался женскими всхлипываниями, которые прекрасно звучали бы в новом передатчике из двенадцатого, но у этого аппарата батарейки уже садились, и Грэди напрягся, вслушиваясь в непонятные звуки.

— Так, уже лучше. Вот и последняя пуговица. Ну-ну… Спокойней…

Грэди наморщил лоб, пытаясь вспомнить, кому он давал ключ от этого одноместного номера. Американец, в спортивной рубашке, лысеющий, держался спокойно, машина "форд-эскорт".