Последняя королева - Гортнер Кристофер Уильям (2006. 2008)

В упреках матери не было для меня ничего нового, и все равно они больно меня укололи, словно она именно на это и рассчитывала. Как я могла сравнивать свою пока столь малозначительную жизнь с ее достижениями? Удовлетворившись моим молчанием, она придвинула ближе свечу, открыла папку и достала лист пергамента:

– Это письмо тебе.

– От папы? – Я едва удержалась, чтобы не выхватить лист из ее руки. – Он к нам приедет? И привезет Хуана?

Не успев произнести этих слов, я тут же о них пожалела.

– Твои отец и брат пока что в Арагоне. – Голос матери стал жестче. – Это письмо от эрцгерцога Филиппа. – Она протянула лист мне. – Прочти, пожалуйста, вслух. Оно на французском языке, на котором я предпочитаю не говорить.

Неужели она проделала такой путь лишь затем, чтобы привезти мне очередное утомительное письмо от двора Габсбургов? Я уже вздохнула было с облегчением, но тут же сообразила, что если мать приехала в Гранаду только ради этого, значит в письме есть нечто важное. Охваченная внезапной тревогой, я взглянула на пергамент в моей руке – дорогую мягкую кожу, выскобленную и размягченную до консистенции бумаги. Во всем остальном письмо ничем не отличалось от других, приходивших на протяжении многих лет, пока я не заметила зачеркнутые фразы, знак неопытности отправителя. Взглянула на подпись – изящную букву «Ф», украшенную печатью с орлом Габсбургов. Судя по всему, письмо было от самого Филиппа.

– Я жду, – напомнила мать.

Я начала читать, переводя на испанский:

– «Я получил письмо, которое недавно прислали мне вы, ваше высочество, и понимаю ваши чувства. Заверяю вас, что нет слов слаще для ушей любого мужчины, нежели ваши, и ничье обещание не может доставить удовольствия большего, чем ваше…»

– Что еще за письмо? – нахмурилась я. – Я никогда ему не писала.

– Да. Писала я. Продолжай.

Я вернулась к письму:

– «…тому, кто разделяет вашу преданность. Не могу передать своих искренних чувств, которые охватывают меня при мысли, что скоро я увижу ваше высочество. Молюсь, чтобы ваш приезд сюда и отъезд моей сестры Маргариты в Испанию состоялся как можно скорее, ради любви между нами и нашими странами».

– Он… он говорит о женитьбе. – Я подняла взгляд, внезапно все поняв.

– Совершенно верно. – Мать откинулась на спинку кресла. – Пришла пора тебе отправиться во Фландрию, чтобы выйти замуж за Филиппа, а его сестре Маргарите – приехать сюда и стать женой твоего брата. – Она помолчала. – Это все?

Я почувствовала, что мне тяжело дышать. Буквы плыли перед глазами.

– Там есть еще постскриптум от кого-то по фамилии Безансон. Он советует мне учить французский, так как на этом языке говорят при фламандском дворе.

– Безансон! – Мать поморщилась. – Может, он и архиепископ Фландрии, но его манеры чересчур французские, хотя он знает, как мы относимся к этой волчьей нации. – Взгляд ее стал отрешенным. – Не важно. Францию достаточно скоро поставят на место. Их королевство терзало нас многие годы, вторгшись в Арагон и оспаривая права твоего отца на Неаполь. Пора положить конец их наглости. – На ее губах промелькнула кривая улыбка. – Мы с императором Максимилианом договорились отказаться от приданого, учитывая нынешнюю стоимость перевозки, но после его смерти сын Филипп унаследует империю, а дочь Маргарита – несколько важных территорий в Бургундии. А когда твоя сестра Каталина выйдет замуж за английского наследника, мы станем еще более могущественной державой, с династическими связями по всей Европе, и Франция никогда больше не осмелится вмешиваться в наши дела.

Я сидела, словно прикованная к табурету. Как она могла говорить о политике, когда переворачивалось с ног на голову само мое существование? Она рассчитывала, что я покину дом и семью ради мужа и незнакомой страны, чтобы та могла нанести удар по Франции? Такого просто не могло быть. Не со мной.

– Но почему я? – Голос мой дрогнул. – Чем я такое заслужила?