Тайна в наследство - Джуд Деверо (2011)

— Не знаю, с кого начались беды — с Бонды или с женщины по фамилии Тернбулл. А может, с того момента, как у Фрэнка отнялась рука, — сказала Марта, наливая гостям чаю из серебряного чайника. Десять минут назад она сняла трубку телефона, заказала «утренний чай», и вскоре в ее комнате был накрыт стол для настоящего пиршества. Тележка, на которой привезли угощение, едва вместила его. Здесь были крошечные колбаски в слоеном тесте, яйца, приготовленные тремя способами, поджаренные помидоры и столько булочек и кексов, что хватило бы на продажу.

Мэтт и Бейли помнили о приличиях секунд тридцать, прежде чем голод взял свое, и они набросились на еду.

— Женщине по фамилии Тернбулл принадлежала моя ферма, — с набитым ртом сказала Бейли. — Ее муж делал домашние консервы.

— Да. — Марта заметила, как жадно оба едят, но воздержалась от вопросов о том, когда они ели в прошлый раз. — Хильда была скрытной особой, редко рассказывала о себе, но по городу ходили слухи, будто бы в молодости она была замужем за очень богатым и дряхлым стариком. Насколько я слышала, из этого люди сделали вывод, что она надеялась завладеть деньгами после его смерти.

— Минутку! — попросил Мэтт. — Вы говорите, «насколько я слышала». Где же вы жили в это время?

— А Джимми? — поддержала его Бейли.

Марта вздохнула.

— Мы с Люком жили одни в горах. Когда Люк был еще маленьким, Фрэнк несколько раз брал его в город, но люди так глазели на обезображенного малыша, что Фрэнк стал оставлять его со мной. Он приезжал проведать нас в выходные.

— Почему же вы сразу не сделали Джимми операцию? — удивилась Бейли.

Марта помолчала, прежде чем ответить.

— Мне страшно отвечать: боюсь, как бы ты не возненавидела моего сына и меня.

Бейли покачала головой:

— Даже если это случится, я ненавижу так много людей, что вы с Фрэнком попадете в самый конец длинного списка.

Марта и Мэтт рассмеялись.

— Я много лет размышляла, почему все так вышло, и наконец решила, что дело в любви. Не знаю, как объяснить, но… — Марта впилась взглядом в Бейли. — А может, объяснять и незачем. Люк умел любить всем сердцем. И поскольку он любил тебя, ты наверняка понимаешь, что я имею в виду. Нас с Фрэнком поддерживала только любовь Люка. Это тебе о чем-нибудь говорит?

— Да, — кивнула Бейли. — Порой такая любовь вызывает чувство удушья, но отказаться от нее невозможно.

— Правильно. — И Марта продолжила: — И потом, тут есть моя вина. — Она обвела взглядом комнату. — Да простит мне это Бог, но что бы мне осталось, если бы Люк после пластической операции уехал от меня? Я была нищей вдовой. Фрэнк — мой единственный сын, и я прекрасно понимала: стоит Люку уехать, Фрэнк будет навещать меня гораздо реже. Только благодаря Люку и его заячьей губе мы оставались семьей.

Мэтт заметил, как судорожно сжимает пальцы Марта. Очевидно, все это время она мучилась угрызениями совести, вспоминая, как поступила с внуком.

— Так что вы говорили про Хильду Тернбулл? — мягко напомнил он.

— Она… — Марта запнулась и помолчала, стараясь взять себя в руки. — Я видела ее только однажды. Она была низкорослой, тощей, со свирепым взглядом.

Марта, похоже, снова потеряла нить разговора, и Бейли задала вопрос:

— Ее старый муж умер?

— Да. — К Марте, похоже, вернулось самообладание. — Но только когда Хильде было уже почти сорок лет, а на руках у нее оказалось двое детей-подростков.

— Ева и Ральф, — подсказала Бейли.

— Да.

— Но почему никто из жителей Кэлберна не узнал их? Ведь их часто показывают по телевизору, — удивился Мэтт. — Почему никто не воскликнул: «Э, да это же дети Хильды Тернбулл, при чем же тут Джеймс Мэнвилл?»

Марта улыбнулась.