Наслаждение и боль - Энн Мэтер (2002)

Мария провела ее по коридору в главный холл, а затем в маленькую светлую комнату, где подавались завтраки и уже был накрыт белой скатертью круглый стол, на солнце сверкали кофейник и подставка для поджаренного хлеба. Действительно, все было не так страшно, а когда Лаура увидела донью Луизу Мадралена, она еще раз вздохнула с облегчением. Во всяком случае, ей не предстоит есть наедине с хозяином. Она опасалась именно этого, что такое может иногда случаться. Возможно, в отношении к ней дона Рафаэля было что-то, что вызвало у нее какое-то чувство опасения.

Донья Луиза обрадовалась, когда увидела Лауру, и тепло произнесла:

— О, мисс Флеминг, как прелестно вы выглядите! Я очень рада, что вы благополучно прибыли. Как прошло ваше путешествие?

— Мое путешествие было очень приятным, спасибо, сеньора! — улыбнулась Лаура.

— Ах, — воскликнула донья Луиза. — Вы можете называть меня донья Луиза. «Сеньора» звучит официально, а мы ведь будем жить в такой непосредственной близости! Скажите мне, как вы встретились с Карлосом? Как вы его нашли?

— Да, я встретилась с ним вчера вечером после ужина.

— Хорошо. И какое у вас впечатление?

— Мое впечатление, сеньора, то есть, я хочу сказать, донья Луиза…

— Да, конечно, я уверена, что сеньора Элизабет не скрыла от вас, как Рафаэль относится к своему сыну?

— Ну, собственно говоря, — Лаура покраснела, — это была только краткая встреча — приветствие. Мы не беседовали долго. Но я должна вам сказать со всей честностью, ребенок, как бы сказать, несколько сдержан для своего возраста.

— Карлос такой, каким должен быть хорошо воспитанный испанский мальчик, — прервал их холодный голос, и, оглянувшись, Лаура увидела Розету Бургос, входящую в комнату. Она, очевидно, выходила, чтобы принести еще булочек, потому что в руках у нее была наполненная тарелка.

— О, Розета! — улыбнулась донья Луиза. — Мы знаем, что вы не позволяете произнести ни слова против распоряжений Рафаэля. Тем не менее ребенок ведет себя скованно. Мы все видим это.

Лаура внимательно прислушивалась к их разговору. Она почувствовала, что здесь есть что-то, о чем она не подозревала до сих пор. Наверно, Розета сама питает какие-то чувства к Рафаэлю Мадралена. Ведь они только двоюродные родственники, да и, собственно, нет никаких существенных причин, по которым глава семейства Мадралена не может жениться снова…

Розета, поставив на стол блюдо с булочками, подошла к шелковому шнуру, похожему на тот, что Лаура видела в кабинете Рафаэля, и резко дернула за него. Донья Луиза улыбнулась с одобрением, и Розета села рядом с ней, напротив Лауры.

— Карлос — умный мальчик, — продолжала пожилая женщина, разламывая пополам булочку. — Это несомненно. Но вероятно, было бы лучше, если бы рядом с ним были дети, с которыми он мог играть.

— Я согласна, — воскликнула Лаура, радуясь тому, что эта мысль принадлежит не ей одной. — Наверное, поблизости есть еще дети. Разве здесь, на мысе, нет больше никаких обитателей?

— Только в деревне, — ответила ей Розета. — И я надеюсь, что вы не думаете, что Карлос может с ними общаться.

— А почему и нет? — возразила Лаура с горячностью. — Дети не должны сознавать, что между старшими существуют какие-то ограничения!

— Ребенок растет таким, каким его учат быть, — ответила Розета, и ее бледное лицо покрылось краской.

— Остынь, успокойся, — воскликнула донья Луиза с улыбкой. — Но вообще-то ты права. Здесь, на мысе, нет больше таких домов, как дом семейства Мадралена. Разве что дом художника Педро Армеса, но он одинокий холостяк.

— О, я встречалась с ним, — воскликнула Лаура, забыв на мгновение свою антипатию к этому человеку. — Он прилетел в Малагу в том же самолете, что и я.

— Вы хотите сказать, что познакомились? — холодно спросила Розета.