Кто придет меня убить? - Анна Малышева

Ну и, конечно, кроме Олега. Теперь я понимаю, что и меня он не любил. Он никого не любит!" Она закрыла глаза, вспомнила себя, вернувшись на три года назад…

Если бы кто-нибудь тогда сказал ей, что ее жизнь станет сплошным мучением, что она будет жить на жалкие подачки брата, экономить на сигаретах, ненавидеть свое отражение в зеркале, она бы просто рассмеялась.

В это невозможно было поверить. Такого не могло быть никогда. Лизе был двадцать один год. Да, как раз в июле ей исполнился двадцать один год, и тогда же Наташа пригласила ее в гости. Наташа была ее школьной подругой. Они не то чтобы горячо любили друг друга, но все же общались – делать ведь нечего! У Наташи были богатые родители – Лиза не спрашивала, откуда у них деньги, зато знала, куда они их тратят. Тратили родители исключительно на дочку. У Наташи через день появлялись новые туалеты – все такого вида, словно она собралась выйти на панель. Наташа даже дома густо красилась и носила туфли на высоченных каблуках. Правда, с ее ростом – метр пятьдесят два сантиметра – это мало ей помогало. Какой у нее был естественный цвет волос, все давно забыли – Наташа красилась под красное дерево, стриглась «в кружок», наклеивала два слоя накладных ресниц, каждое утро приводила в порядок свой ошеломляющий маникюр, вздыхала и начинала умирать со скуки. Работать ей, естественно, было не нужно. Учиться, как она считала, – бессмысленно. Она не отказалась бы иногда заходить в какую-нибудь очень элегантную фирму, производить там шок своими нарядами, общаться, пить кофе – но не больше. Она бы даже денег за это не требовала, но пока в ее услугах никто не нуждался.

У Наташи был один выход – как можно больше друзей, все новых и новых, чтобы не надоели. И она заводила друзей пачками – знакомилась легко, приглашала к себе, сама напрашивалась на приглашения… Многие считали ее проституткой, хотя Наташа была очень от этого далека. Выглядела она, правда, как проститутка, но единственное, чем она хотела бы заниматься, – это вызывать всеобщее восхищение, а вовсе не отдаваться каждому подряд. Хотя если восхищались как следует, она могла и отдаться – не получив от самого акта никакого удовольствия.

Лиза, в отличие от подруги, могла бы чем-нибудь заниматься – к этому были все причины. Отца у нее не было: мать давно была с ним в разводе. Лиза даже не знала, где он. Она получила от него в наследство фамилию – Майкова, черные гладкие волосы, как у японки, и больше ничего. Мать ее не слишком баловала. Она часто требовала, чтобы Лиза либо поступала куда-нибудь, либо начинала работать. Мать Лизы была еще интересной женщиной, подтянутой, моложавой, энергичной. Даже слишком энергичной, как считала иногда Лиза. Она совершенно не походила на дочь, которая часами могла грезить, уставившись в одну точку, а потом вдруг рассмеяться и перецеловать всех вокруг. Ирина Ивановна вела себя совсем по-другому. Для нее идеалом жизни была работа, вокруг работы она и выстроила свою жизнь. Работала она при клубе собаководства, специализировалась на кесаревых сечениях у бульдогов и славилась среди собачников. С животными она была очень ласкова, с их хозяевами – очень мила и любезна. Они на нее молились. Но Лиза не относилась ни к бульдогам, ни к хозяевам бульдогов. Она даже боялась этих собак. Мать считала ее потенциальной неудачницей, растяпой, бездельницей, которая всем назло не желает найти своего места в жизни. Она часто читала ей нотации, приводила в пример прежде всего себя, свои заработки, потом Андрея, своего старшего сына, и его заработки. Андрей уже много лет как ушел в компьютерный мир, как в монастырь, да там и остался. При этом он не стал мрачным и замкнутым, как большинство людей своей профессии, был способен и повеселиться, и вскружить голову девушке, несмотря на то что был совсем некрасив. Такой сын как нельзя больше подходил для того, чтобы постоянно упрекать дочь.