Трофим и Изольда - Селисский Александр (2007)

Корабль светился, как хрустальный графин. Манил комфортом кают, ласкал подогретой водой бассейна, дышал площадкой для солнечных ванн, гремел оркестром. Всё это великолепие, увенчанное сине-бело-золотым капитаном, покачивалось на ленивой воде Чёрного моря – днём зеленоватой, к вечеру красной и, соответственно названию, чёрной в южной ночи. Море шептало, рокотало, пело и ни разу не раздался его устрашающий рев. Корабль шёл медленно и плавно, справа до горизонта светилась вода, по левому же борту тянулись горы, дальние отроги заснеженного Кавказского хребта здесь, у моря приглаженные и мирные. Их вершины от солнца порыжели, склоны оплешивели и горы были похожи на старых облезлых верблюдов, караваном идущих навстречу кораблю по самому берегу, обходя небольшие скопления белых домов, рассеченных улицей. Где домов много, кораблю полагалась короткая стоянка. Все сходили на берег размять ноги, почувствовать землю, осмотреть достопримечательности – последнее особенно влекло туристов с палубными билетами. Палубные бодро карабкались по каменистым тропам, громко распевая:

Умный в гору не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт,

Умный гору обойдёт,

Вот!

Это было чистым лицемерием, потому как песня была туристская, автор наверняка ходил в гору и был уверен, что на самом деле умный это он и те, кто ходит в гору с ним вместе. Между стоянками туристы жевали фрукты и лепёшки, купленные на дешёвом здешнем базаре, запивали молодым вином, тоже базарным и дешёвым. Экзотики ради, Изольда с Мариком тоже пошли на базар и даже купили какую-то съедобную мелочь. Но в корабельном ресторане их встречал мэтр и сам вёл к столику. Не слишком близко к оркестру, чтобы музыка не оглушала, но и не очень далеко. В углу из которого можно зал окинуть взглядом чувствуя себя, как бы отделённым от публики. Мэтр знал своё дело, а Марик умел производить впечатление.

Программу начинал певец высокий, худощавый брюнет с усиками, начинал одной и той же, модной в том сезоне, песней: «Ты ушла, и мне на память остался портрет твой, работы Пабло Пикассо...» Это было трогательно, и герой так грустил! Хотя, честно говоря, не так уж мало ему осталось на память. В центре зала танцевали, а вокруг Изольды носились официанты, очарованные красотой жены и щедростью мужа. Щедрость оплатят пациенты, которых здесь, слава Богу, нет. Надо же когда-то и отдохнуть!