Лаки - Джеки Коллинз (1994)

– О Боже! – воскликнула Олимпия посреди всеобщей паники – все решили, что в сад ворвались террористы или грабители. «Во всем обвинят меня, не сомневаюсь».

– Вы все вонючки! – внезапно завопила Бриджит, прыгая на месте от восторга при виде такой прекрасной возможности сделать пакость. – Вы все вонючки, вонючки, вонючки!

– О Боже! – повторила Олимпия и обратилась к Витосу в поисках моральной поддержки.

Он спал, со своей неизменной идиотской улыбкой на устах. Она больно пнула его в щиколотку.

– Проснись! – приказала она. – Ты где, по-твоему, находишься – в санатории?

– Олимпия-я, – протянул он жалобно.

– Не ной тут – Олимпия, Олимпия. Сделай что-нибудь!

Он вскочил на ноги и погрозил худеньким кулачком фотографам, которые теперь подбирали с земли свои аппараты и щелкали наугад.

– Вы все вонючки! – разрывалась Бриджит.

Олимпия подхватила Витоса под руку и улыбнулась – если уж не избежать того, что твои фотографии украсят первые полосы газет всего мира, надо по крайней мере выглядеть прилично. Витос понял ее без слов и тоже осклабился.

Вокруг них царил хаос.

ГЛАВА 17

– Я хочу поговорить с тобой, – заявил Джино.

– Я уже слышала, – ответила Лаки, пытаясь не показать, насколько она уязвлена и одинока.

– Я весь день не мог тебя найти.

– Ну вот теперь нашел. – Она передернула плечами. – Поздравляю. Что еще мне остается сказать?

Они стояли рядом с конторкой «Маджириано». Лаки только-только вернулась с прогулки на машине и на ней были джинсы, свободная майка и козырек от солнца. Волосы ее спутались от ветра, и она еще не накрасилась.

– Дочурка, ты выглядишь на шестнадцать лет, – пошутил Джино.

Она запустила руки в волосы и молча смотрела на отца.

– Ты зла на меня, – констатировал он.

– С чего мне злиться? – отозвалась она саркастически. – Ведь ты мне всего-навсего отец, не более того. С чего мне злиться, если ты принимаешь решение жениться, а я узнаю об этом от Матта Трайнера. – Она повысила голос: – Действительно, ну с чего тут злиться?

Он провел по шраму на щеке.

– Обстоятельства, дочурка, – сказал он. – Я нарочно ничего не планировал. Просто все так сложилось. Потом, когда я делал объявление, думал, что ты тоже среди присутствующих.

– Спасибо большое. Теперь мне ясно, что мое присутствие никогда не проходит незамеченным.

– Ну ладно тебе, Лаки, – он еще раз попытался смягчить дочь. – Я сегодня позвонил тебе сразу же, как встал. И я не виноват, что ты целый день отсутствовала. Кстати, а где ты была?

– В двадцати милях отсюда есть один бордель – иногда я там подрабатываю.

Он нахмурился в ответ на ее грубость.

– Поехали наверх. Я уже битый час тут ошиваюсь. И это тоже говорит о моем безразличии?

– Подумаешь, – пробормотала Лаки.

Они прошли к ее личному лифту под успокаивающий перезвон игральных автоматов. Лаки чувствовала себя испуганной, по-настоящему испуганной. Если Джино женится опять, что станет с ней?

Она несколько часов гоняла в машине по пустыне, думая об этом. Когда Матт позвонил ей рано утром и сообщил сенсационную новость, она поняла, что произошла катастрофа. Димитрий уже давно ушел от нее, и Лаки была одна, мучилась от похмелья, и рассказ Матта застал ее врасплох. Она быстро оделась и незаметно ускользнула из отеля. В подземном гараже села в свой «феррари» и помчалась в пустыню в сопровождении песен Отиса Реддинга и своих печальных сумбурных мыслей.

Теперь она вернулась, и Джино стоял рядом, и... ну как он мог так с ней поступить?

В ее квартире всюду стояли огромные корзины чудесных роз. Лаки удивленно оглянулась и повернулась к Джино:

– Твоя работа?

Он еще сильнее помрачнел.

– Нет.

Она взяла одну из белых карточек, прикрепленных к корзинам. Только подпись, и ничего больше. Димитрий.

Лаки смяла карточку в руке.