Алиби - Сандра Браун

Он с силой потер лицо ладонями, потом подпер подбородок кулаками и, глядя в пространство перед собой, попытался привести свои мысли в некоторое подобие порядка, но ему мешало сделать это нарисованное капралом Эндикотт лицо, которое стояло перед ним, как живое.

Несомненно, это была та самая женщина, с которой он провел ночь с субботы на воскресенье. Хэммонд не сомневался в этом — он просто не мог забыть ее лицо так скоро. С самого начала оно поразило его своей неординарной красотой, и впоследствии он провел несколько часов, разглядывая его, любуясь им, целуя его.

— Откуда это у тебя? — спросил он, касаясь кончиком пальца небольшой выпуклой родинки у нее под глазом.

— Ты имеешь в виду мою бородавку?

— Родинку, — поправил он. — Она тебя только украшает.

— Спасибо.

— Не за что.

— Когда я была моложе, я ее просто ненавидела. Но теперь, должна признаться, она мне нравится.

— Я тебя понимаю. Если бы ты знала, как она нравится мне. Он поцеловал ее в щеку, коснувшись родинки кончиком языка.

— Гм-м.., как жаль…

— Жаль чего?

— Что у меня больше нет родинок.

Ее лицо он знал теперь как свое. Даже лучше, чем свое. Несмотря на очевидное сходство, портрет, нарисованный полицейской художницей, был лишь плоским, черно-белым рисунком, ни в малейшей степени не отражавшим ни характера, ни души этой женщины. И все же даже это двухмерное изображение не оставляло никаких сомнений в том, что доктор Кэрти побывала возле номера убитого — если не в нем самом — незадолго до того, как в ресторане ее “подцепил” некий незнакомец, по странному стечению обстоятельств оказавшийся специальным помощником окружного прокурора, который по случайности еще более странной сам побывал у Петтиджона в день убийства.

Спрашивается, кто кого “подцепил”?

Хэммонд нервно провел рукой по волосам, почти готовый уступить отчаянию и растерянности, которые вдруг навалились на него. Что ему теперь делать? Как быть?

Больше всего на свете ему хотелось потихоньку выйти из кабинета, сесть в машину и уехать из Чарлстона — спрятаться, затаиться, пока этот кошмарный узел проблем не разрешится сам собой. Все, что угодно, лишь бы избавиться от скандала, от лавины домыслов и необоснованных обвинений, которая накроет его с головой, как только станет известна правда.

Что и говорить, соблазн был велик, и какой-нибудь слабый человек на его месте давно бы так и поступил, но Хэммонд всегда считал себя слепленным из другого теста. Он не был бесчувственным истуканом, которому все до лампочки, и воспринимал боль, стыд, неловкость так же остро, как и обычные люди, но врожденное чувство ответственности не позволяло Хэммонду сдаться так легко. Сбежать он не мог, как не мог обрести крылья.

Поэтому, взяв себя в руки, он попытался продолжить анализ ситуации. Установив для себя тот факт, что его гостья имеет отношение к смерти Люта Петтиджона, Хэммонд подумал о причинах, заставивших ее скрыть от него свое имя. Несомненно, кокетство здесь было ни при чем, хотя поначалу он именно так и подумал.

— Имена не имеют никакого особенного значения, не так ли ? Во всяком случае, когда встречаются два приятных друг другу человека, — сказала она, и Хэммонд с ней согласился. Он даже процитировал несколько строк из “Ромео и Джульетты”, которые помнил еще со времен учебы в старшем классе.

— “Что в имени тебе моем?..” — начал он с пафосом, принимая приличествующую случаю театральную позу. Она внимательно выслушала его и сказала:

— Неплохо, неплохо… Ты никогда не думал о том, чтобы это опубликовать?

— Думал, — вздохнул он. — Но сомневаюсь, что это можно будет продать.