Нищий принц - Наталья Перфилова

— А почему он не оставил пистолет на месте преступления? Это же реалистичнее, чем присылать его по почте.

— Он опасался. Оружие — единственный стоящий довод против Вас. Следы на руле, ерунда, там полно отпечатков, да и по свидетельству шоферов, Вы довольно часто ездили на «Хаммере». Без пистолета обвинение могло рассыпаться. Это понял бы и Ваш брат. Артур говорит, побоялся, что Максим с его деньгами сможет скрыть улику. А с официальной посылкой по почте на имя прокурора будет сложнее.

— Ну а зачем же он меня травил?

— Так отпечатки оказались не Ваши, да и потом у Вас железное алиби… Деньги по прежнему на вашем с Константином совместном счете, затея с Ветровой не удалась…

— Ясно. Знаете, что меня поражает во всей этой истории?

— Что же? — Заинтересовался следователь.

— Глупость, с которой эти люди пытались присвоить себе чужие деньги. Такие умные, расчетливые, дальновидные, а прокалывались на самых элементарных вещах. Неужели, зная, с кем они имеют дело, можно было верить друг другу на слово?

— Если бы преступники были гениями, мы никогда не смогли бы их поймать, Лилиана Владимировна. К счастью, они просто люди. Жадные, жестокие и зачастую непроходимо глупые.

— Значит, можно считать, что оба дела закрыты?

— Еще нет, конечно. Нужно много оформить, провести экспертизы ну и многое другое.

— Мое участие требуется?

— Сейчас мы оформим с Вами все необходимые бумаги, протоколы, и Вы абсолютно свободны.

— Спасибо. Давайте ручку…

Я просидела в кабинете еще часов пять и вышла оттуда совершенно вымотанной. С изумлением я увидела, что Нюра все еще сидит на своем месте, она не обратила на меня никакого внимания, поглощенная захватывающей беседой с какой то старушкой. Липкина активно жестикулировала, доказывая что то своей собеседнице, та согласно кивала головой.

Только выйдя на улицу, я вспомнила об Игоре, поджидающем меня в машине. Он сладко спал на откинутом водительском сидении. «Мерседес» быстро довез нас до особняка. В дверях меня встречала обеспокоенная Клара. Максим, проснувшись, как всегда, умчался в офис. Я была даже рада, что объяснение с ним откладывается. За обедом я рассказала экономке о том, что узнала в милиции.

— Значит, теперь с этим покончено, и мы заживем спокойно, как прежде?

— Как может быть, как прежде, Клара? Ведь ты же знаешь, я не Лили…

— Ну и что? Зачем же все ломать? После нашего разговора сегодня утром я много думала и пришла к выводу, что все можно решить…

— Не хочу тебя обидеть, Клара, но решать, что делать со своей жизнью разреши мне самой. Я тоже многое передумала после ночной беседы с Максимом…

— Он был пьян, еще я марихуану нашла в пепельнице…

— Не важно. Знаешь поговорку? «Что у трезвого на уме, у пьяного на языке». Он высказал свое мнение очень не двусмысленно.

— Но ведь можно же попробовать? Не получится, разойдетесь в разные стороны.

— Ты не забыла, что я беременна? Если он узнает, мы никогда не расстанемся окончательно. Он будет всю жизнь контролировать каждое мое движение. Я не жила еще по-настоящему. Понимаешь? Я хочу счастья и свободы. Выйти замуж хочу, хозяйкой быть в СВОЕМ собственном доме мечтаю. Ты понимаешь меня?

— Нет. Ты просто боишься, что надоешь моему сыну, он бросит тебя, но уйти из-за ребенка не позволит? Так?

— Может и так. Я не смогу жить, глядя на него, если он будет принадлежать другой. Он ведь и жениться может…

— Почему ты так не уверена в себе? Ведь все может сложиться и по-другому.

— Не может, Клара. Если я буду считаться сестрой, все случится именно так. Мы не будем вместе выходить, чтобы кто-то, не дай бог, чего не заподозрил, не сможем вместе жить, тем более спать, чтобы не поползли сплетни. А ребенок? Что я буду говорить ему? Какое отчество дам? Узнав когда-нибудь случайно правду, он будет стыдиться своих родителей. Нельзя прожить всю жизнь во лжи. Все откроется. Или накроется. Медным тазом.