Бретонская роза - Лаубе Генрих (1843)

– Что делать! В последние месяцы, проведенные мной в Париже, я мало думал о ней, но образ ее сохранился в моем сердце. Я живо почувствовал это, когда вы произнесли имя графини Шатобриан! Как это ни кажется странным, но моя любовь нисколько не уменьшилась, хотя я, по-видимому, забыл ее.

С этими словами король неожиданно повернулся к замку, оставив спешные работы в саду и дам по своей привычке предаваться всецело поглотившему его впечатлению. Сестра и мать короля были хорошо знакомы с этой стороной его характера; но их удивило, что его могло так сильно взволновать воспоминание, потому что обыкновенно прошлое не имело для него никакого значения.

– Как мне надоела эта графиня, – сказала герцогиня Ангулемская после некоторого молчания, – нужно свести их, чтобы избавиться от нее; его страсть поддерживается неудовлетворенными желаниями!

Маргарита молчала.

После ссоры с мужем в Блуа графиня опасно занемогла, так что долго боялись за ее жизнь и умственные способности. Герцогиня Алансонская ухаживала за ней с самой нежной заботливостью; король со своей стороны выказал такое участие, на которое никто не считал его способным. Когда прошла опасность, он ежедневно посещал больную и относился к ней самым дружеским и искренним образом. При таких очевидных доказательствах глубокой привязанности короля к графине Шатобриан все, безусловно, верили распространившемуся тогда слуху, что весной Бюде будет отправлен в Рим, чтобы выхлопотать расторжение брака графини Шатобриан и благословение папы новой французской королеве. Только одна графиня ничего не знала об этом; когда она настолько поправилась, что могла принимать участие в разговорах, то всегда впадала в печальное настроение, когда речь заходила о супружестве, и с видимою боязнью избегала оставаться наедине с королем.

Наступила зима. Франциск по своему обыкновению решил переехать с двором в Париж; здоровье графини было уже в таком удовлетворительном состоянии, что она могла смело предпринять это путешествие. Все были уверены, что она поедет в Париж с графиней Алансонской и устроится окончательно при дворе, тем более что со времени своей болезни она не могла слышать имя графа Шатобриана без глубокого страха и отвращения.

В день, назначенный для отъезда, король выехал из Блуа верхом со своими приближенными несколькими часами раньше своей сестры; вслед за ним отправилась герцогиня Ангулемская, и только к полудню поданы были мулы с портшезами для герцогини Алансонской и графини, на которых они должны были доехать до первого ночлега в Орлеане. Но по приезде в Орлеан портшез, в котором ехала графиня, оказался пустым. Все поиски и расспросы кончились полной неудачей; и только по прошествии нескольких недель сделалось известным, что молодая женщина достала себе лошадей с помощью слуги графа, оставленного им в Блуа, и дорогой незаметно удалилась от своих спутников. Но куда она делась, оставалось пока неразрешимой загадкой. Все приходили в ужас от мысли, что она вернулась к своему мужу. Наконец Флорио узнал с помощью своих лазутчиков, что графиня не приезжала в Шатобриан и что Батист, слуга графа, которого видели в Блуа незадолго до отъезда двора, также исчез бесследно.