Импульс - Кэтрин Коултер

— А теперь, моя дорогая, я хочу пойти и лечь с тобой в постель в последний раз. Идем же, Коко, идем наверх, и немедленно. От этих воспоминаний о Маргарет и ее талантах я так распалился, что не могу ждать ни минуты. Мистер Ратледж может остаться здесь и поразмышлять о близкой смерти.

Коко, к немалому удивлению Чарльза, поднялась без малейшего колебания. «Может быть, она задумала прикончить Доминика в постели, — подумал он. — Неужели Джованни станет заниматься любовью в присутствии охранников, чтобы обезопасить себя от собственной любовницы?»

Доминик взял Коко за руку и повел к выходу, но в дверях повернулся к Чарльзу:

— Да, кстати, мистер Ратледж, когда вас не станет, я обещаю вам, что буду регулярно справляться о состоянии Маргарет. И если вдруг она придет в сознание, если, даст Бог, поправится — кто знает? — быть может, я вернусь к ней, чтобы поглядеть, достигла ли она зрелости, проверить, сумели вы или нет поддерживать ее в надлежащей форме. — Он замолчал и нахмурился. — Вы знаете, в молодости я не был таким обходительным с дамами, как сейчас. Я не лгал им, не нашептывал им то, что они хотят услышать, кроме тех случаев, разумеется, когда мне вдруг хотелось увидеть женщину снова. Это была игра, охота, погоня. Наметил, высмотрел пташку — непременно девственницу — и хлоп, клетка захлопывается! Маргарет далась мне слишком легко. Но если уж разрыв, то навсегда — такова была в те годы моя философия. Может быть, я и в самом деле был слишком крут с Маргарет во время нашей последней встречи. Она была так молода, и я действительно не могу вспомнить, собирался ли я продолжать эту связь, роди она от меня сына. Как знать? Все же я считаю, что сделал Маргарет одолжение. Окажись на моем месте другой, ему пришлось бы с ней повозиться. А я обучил ее как следует.

Чарльз ничего не сказал. Он понимал, что проявление гнева с его стороны лишь дало бы Джованни то, чего он хочет. Поэтому он намеренно игнорировал Доминика, наблюдая его досаду и разочарование. В конце концов Джованни повернулся и вышел, вцепившись в локоть Коко.

Неужели сейчас он затащит ее в постель, а потом убьет? Чарльз покачал головой. Ход мыслей Джованни был недоступен его пониманию. А то, что он говорил о Маргарет!.. Чарльз отлично запомнил начало ее дневника: «Он был великолепным лжецом! Просто отменным!» Но это лишь вначале — под конец он поступил с ней как последний негодяй. А с каким презрением он относится к женщинам! Господи, к половине рода человеческого! Чарльз никак не мог этого понять.

Но тут он вспомнил о Клаудии, подумал о том, как использовал ее и других женщин до нее — использовал в свое удовольствие, и никогда, ни разу не задумался, имеет ли он на это право, ведь в конце концов он им так щедро платил.

Теперь было слишком поздно. У него уже не будет возможности излечить свою душу, попытаться склеить то, что он сам разрушил, очистить свою совесть. Он так и погибнет на этом злосчастном острове и никогда больше не увидит Маргарет. Чарльз подумал о Рафаэлле. Она никому не причинила зла, но ей тоже суждено было умереть.

И все же хоть одно доброе дело он совершил. И Коко тоже. Только одно, но этим, увы, придется ограничиться.

Чарльз закрыл лицо руками и зарыдал.

* * *

Рафаэлла пыталась ухватить великана за горло. Она действовала молниеносно — страх придавал ей силы — и, казалось, вот-вот могла добраться до цели, но в последнее мгновение человек нырнул влево и, резко выбросив руку, ударил ее по ноге. Рафаэлла почувствовала острую боль и отчаянно дернулась, пытаясь устоять на ногах. Удар был настолько силен, что девушка с воплем боли отлетела к кровати, но сразу сумела собраться, приняла боксерскую стойку и с оглушительным криком опять бросилась на врага.

К ее великому удивлению, тот вдруг рухнул на пол, откатился в сторону и, встав на колени на безопасном расстоянии, взмолился: