Сыновья волка - Барбара Мертц

Вот что случилось сегодня. В доме было жарко и душно, потянуло на свежий воздух. Мне захотелось сходить в розовый сад. Фрэнсис был там. Он сидел, развалясь на одной из мраморных скамеек, раскинув руки по сторонам. Я повернула назад, намереваясь убежать, но он был намного проворнее меня.

– Кузина Харриет!

Я скоро возненавижу свое имя, так противно оно звучит в его устах. Он выпростал свои длинные ноги из-под скамьи и, протянув руки, направился ко мне.

– Кузина Харриет, а вы выйдете за меня? Ударение на «вы» было очевидным. К сожалению, я всегда предпочитаю открытый бой отступлению. Я повернулась к нему в ярости:

– Фрэнсис, вы грубиян! Что вы сделали с Адой!

– Сделал? – Он удивленно поднял брови.

– Она у себя наверху просто проплакала глаза, – сказала я возмущенно.

– Ада всегда плачет, когда не знает, как поступить, – сказал он холодно, и я замерла от удивления – ведь он был прав. Я никогда не думала об этом. – Вы не верите мне, – грустно продолжал он, – но подождите. Я сейчас объясню. Я не могу, чтобы такое ужасное подозрение запятнало мою безупречную репутацию. Ну-ка, садитесь сюда. Я покажу представление от начала до конца, и вы рассудите, правильно ли я поступил.

Этот негодяй взял меня за плечи и усадил на скамью с такой силой, что у меня клацнули зубы. Его руки сразу взяли мои, захватили в плен. И в то же время он тяжело опустился на одно колено.

– Дражайшая кузина Ада, прошу прощения, Харриет, мое теплое к вам отношение не могло ускользнуть от вашего внимания и последнее время переросло в глубокое чувство, более сильное, нежели любовь кузена. Ада... Харриет, я люблю вас! Простите меня, если я обидел вашу скромность, но я не могу более сдерживать порыв своего сердца. Ада... Харриет, я люблю вас! Сделайте меня счастливейшим человеком на свете – согласитесь быть моей невестой!

Он стоял на колене, глядя на меня снизу вверх широко раскрытыми глазами. Я выдернула руки.

– Фрэнсис, не будьте идиотом, – возмутилась я, – вы этого не говорили.

– Говорил. – Он сел рядом со мной, одну руку положил на скамью за моей спиной. – Ничего нельзя найти в моих словах такого, к чему можно придраться, а? Ничего, что вы могли бы выбросить из моего объяснения, верно? Может быть, не очень убедительно, надо было вложить больше чувства, да?

Я не ожидала, хотя могла предположить, что он собирается делать, но едва ли смогла бы остановить его. Одной рукой, которая уже была за моей спиной, он обхватил меня за плечи, оплел как канатом, а второй обвил талию, и не успела я опомниться и понять, что происходит, как он уже впился в мои губы.

Это было впервые после того, самого первого и последнего поцелуя в музыкальной школе миссис Палмер, но тот мальчик поцеловал меня только в щеку. Я не могу описать поцелуй Фрэнсиса. И нет желания это делать. Мне оп правился. Нравился! Господи, какое неподходящее слово!

Бабушка оказалась права. Я истинная дочь своей порочной матери. Я не люблю Фрэнсиса. Я его не одобряю, значит, мне вообще просто нравятся мужчины, иначе я бы никогда не ответила на его поцелуй с таким бесстыдством, а стала бы вырываться из рук этого наглеца и негодяя, которому отказала моя кузина всего час назад!

Я не могла дышать, но каким-то образом не задыхалась, мои ребра сдавило, и пуговицы на его костюме врезались в мою кожу, но я ничего не замечала. Но вот я вспомнила Аду – и мои ребра заныли, я сразу ощутила нехватку воздуха, с силой вырвалась и вскочила.