Теперь ты ее видишь - Линда Ховард

— Надеюсь, это не затянется надолго, во всяком случае, постараюсь вернуться как можно скорее.

— Почему ты так волнуешься? — спросила Суини. — Ведь Кай мертв.

Она едва верила собственным словам. Казалось, ужасные события минувшей ночи произошли с кем-то другим.

Ричард окинул ее долгим изучающим взглядом.

— Возможно, из-за твоего предположения, что он не убивал Кандру. Я не стану рисковать, пока не получу результатов лабораторных исследований и баллистической экспертизы.

Суини подумала о каменной стене, заслонившей ее мысленный взор, о белом пятне на том месте, где должно быть лицо убийцы. Удастся ли в конце концов завершить картину?

— Я буду осторожна, — пообещала она.

Почти через час после отъезда Ричарда по интеркому позвонил его помощник.

— Мы собираемся отправиться на обед. Может, принести вам что-нибудь поесть?

— Не надо, раздобуду еду на кухне.

— Жаль, что Ричард отпустил Вайолет. Она готовит самые вкусные омлеты, вы наверняка таких не пробовали. Но Вайолет отпросилась на сегодняшний день, чтобы навестить сына в Чикаго. Когда все это началось, она хотела отменить встречу, однако Ричард убедил ее поехать.

— Не беда, что-нибудь найду, — отозвалась Суини.

Она всю жизнь стряпала сама.

Девушка поджарила гренки. Чтобы приготовить в незнакомой кухне даже такое простое блюдо, ушло куда больше времени, чем обычно. Ей пришлось подолгу разыскивать каждый предмет, даже тостер и кофеварку, которых почему-то не оказалось на стойке.

Постепенно Суини собрала все необходимое, и после незамысловатой трапезы вдруг выяснилось, что ей нечем заняться. Будь она дома, взялась бы за работу, но здесь нечего было делать. Она прошлась по дому, сунув нос в каждую комнату и закончив экскурсию в спальне. Суини чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера, но все же не выспалась. Она уже подумывала прилечь, когда ее взгляд упал на холст в обертке, прислоненный к спинке кресла.

После всего, что случилось, Суини совсем не хотелось его разворачивать и вновь смотреть на сцену убийства. И все же какое-то смутное чувство влекло ее к холсту, поэтому она сняла с него марлю.

Все оставалось по-прежнему. Белое пятно словно бросало ей вызов — ведь она до сих пор не завершила работу. Суини никогда не выходила из дома без угольных карандашей; она порылась в сумочке, достала уголь и нанесла на холст несколько пробных штрихов, стараясь набросать голову Кая. Пальцы не слушались ее, и штрихи ложились совсем не так, как следует. У Кая были густые блестящие волосы, как у азиата, хотя и чуть волнистые. Суини попыталась уловить образ, но линии, выходившие из-под карандаша, не желали укладываться ровно и гладко, образуя совсем другую прическу.

Девушка, отступив назад, рассматривала картину широко открытыми глазами. По сравнению с безупречной точностью масляных мазков угольные штрихи казались грубыми, но изображение вырисовывалось совершенно отчетливо. Светлые мягкие волосы изгибались книзу, принимая очертания элегантного каре. Суини подсознательно ощущала, что где-то уже видела эту прическу, но не могла сообразить, где именно.

Внезапно она напряглась, впилась глазами в холст, потом развернулась, подбежала к телефону и набрала сотовый номер Ричарда.

Ричард бтветил сразу. В трубке слышался отдаленный шум голосов, и Суини подумала, что она застала Ричарда в самый разгар пресс-конференции.

— Это женщина, — дрожащим голосом проговорила она.

— Что?!

— Это женщина. Я нарисовала волосы… грубый эскиз, но уже можно кое-что различить. Я… я где-то видела эту прическу.

— Черт возьми! — воскликнул Ричард. — Мне и в голову не приходило… Я должен сейчас же поговорить с Аквино. Изучая видеозапись охранной системы, он обращал внимание только на мужчин. Не отпирай дверь и никого не впускай в дом до моего возвращения.

— Хорошо… — проговорила Суини, но тут же умолкла. Ей почудился неясный звук.

— Суини!