Черный охотник - Кервуд Джеймс Оливер (1926)

– Разрешите вам напомнить, Франсуа, что вы знали довольно много дочерей «мужиков», которые были, однако, весьма прекрасны, – ответил де Пин, подмигивая и пожимая плечами. – Что же касается этого инцидента, свидетелем коего нам случилось быть, то я готов смотреть на это как на счастливый случай. Здесь кроется безграничный источник, если разрешите мне так выразиться, для романа.

Биго ничего не ответил, и все трое молча повернули к лесу Гронден и замку барона Сен-Дени.

Через несколько минут из леса показалась фигура человека, который, весело насвистывая, шел им навстречу.

– Опять этот осел, Пьер Ганьон, который повсюду сует свой нос! – заметил де Пин с брезгливой гримасой. – И вечно насвистывает одно и то же. Чем больше его оскорбляют, тем больше проникается он уверенностью, что его любят. Я никак не могу понять, почему все девушки Квебека с ума сходят по нему? Уж не потому ли, что они знают, что он не может им причинить какого-либо вреда.

Биго кивнул головой в знак того, что по достоинству оценил сарказм своего друга. Водрей, который шагал, с шумом втягивая в себя воздух, сделал вид, будто ничего не слышит. Но, несмотря на то, что внешне он ничем не выдавал своих мыслей, его мозг работал с лихорадочной быстротой и при этом с изумительной ясностью, и только в глазах маркиза загорелся алчный огонек.

* * *

Анна Сен-Дени дожидалась Давида Рока на опушке леса Гронден среди великолепных гигантских дубов.

Она уже успела снова заплести свои косы, и ее лицо горело отчасти от быстрого бега, отчасти под действием обуревавшего ее гнева, оскорбленной гордости и стыда. Но когда она заметила, что ее возлюбленный настолько же спокоен и холоден, насколько она взволнована, она протянула ему обе руки, взяла у него цветы и сделала попытку расхохотаться.

– О, я вела себя как трусиха! – воскликнула она. – Но, право, я не могла дожидаться тебя, Давид, стоя там с распущенными волосами.

– Кто они такие? – только спросил Давид Рок.

Анна повернулась, прижимая к себе охапку цветов, и стала прислушиваться к новым странным звукам, которые неслись с другого конца леса Гронден. До них смутно доносились громкие голоса, веселый смех и необычайный шум топоров; на лице юноши застыло еще более суровое и напряженное выражение.

– Очевидно, уже прибыл интендант со своей свитой, – заметила Анна как бы в ответ на его мысли. – Странно, никто не ожидал их раньше завтрашнего утра! Этот смуглый широкоплечий мужчина был мсье Биго, а тот, что извинялся передо мной – Гюго де Пин. Я их обоих видела в Квебеке. Но кто такой третий, я понятия не имею. О, как я их ненавижу!

Она еще раз взглянула на тропинку, по которой они бежали от взоров любопытных, а затем быстро подошла к Давиду и, протягивая ему для поцелуя губы, сказала:

– Я должна спешить! Мой бедный папочка, наверное, в панике от нагрянувших неожиданно гостей. И я ему очень нужна. Ведь надо распорядиться на кухне и накормить всю эту ораву. К тому же я должна поправить волосы и переодеться, чтобы быть в состоянии выйти навстречу этим людям. Спокойной ночи!

Давид Рок дважды поцеловал ее, а потом долго стоял и глядел ей вслед, пока она не махнула рукой в последний раз на прощание и не исчезла за лесом Гронден. На сердце у юноши застыла какая-то странная, непонятная тоска и не оставляла его ни на минуту.

Молодой человек сделал только несколько шагов по направлению к своему дому, но вдруг остановился под влиянием какой-то мысли и, снова повернувшись к замку Гронден, стал прислушиваться к смутно доносившимся оттуда звукам. А когда он опять пустился по тропинке через лес, его лицо горело от уязвленной гордости и унижения, и он всеми силами старался побороть грусть, охватившую все его существо.