Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

Дальше они гуляли по Медине. Крики продавцов, валящих свой товар, яркие краски платков, блеск золота, аромат пряностей и благовоний, горячий ветер пустыни — девушка поймала себя на мысли, что будет скучать по всему этому. Будет скучать по Фесу. Она была очарована этой восточной сказкой, иногда жестокой, иногда прекрасной, но, определённо, честной. Видимо, отец был прав, и пока она жила в доме дяди Али, в ней, если не проснулась память, то точно проснулась кровь предков. Взгляд Хадижи скользил по латку с украшениями и наткнулся на подвеску: изящно выточенный камень тигрового глаза был окутан полоской белого золота, представляющей из себя силуэт изящной кошки; мордочка же её была сделана в виде золотой маски, усеянный россыпью мельчайших, искусно огранённых бриллиантов. Девушка залюбовалась украшением, так отличающимся от обычных массивных марокканских ожерелий и колье.

— Покупаю, — услышала она голос Зейна.

— Что? Зачем? — непонимающе посмотрела Хадижа на то, как её супруг расплачивается с продавцом.

— Знаешь, некоторые мусульманские мужчины посчитали бы меня редкостным скрягой, так что, никаких протестов, — Зейн взял украшение за цепочку, — Знаю, мне досталась очень необычная жена, которой больше по душе кисти и краски, чем обычные драгоценности, но, когда я увидел взгляд, который ты бросила на эту подвеску, то не смог удержаться, — он аккуратно надел ей кулон на шею, и невесомая застёжка цепочки легла на острые девичьи позвонки.

— А какой у меня был взгляд? — полюбопытствовала Хадижа, посмотрев на «кошку», занявшую свое место на её груди.

— Словно это — единственное, что тебе по-настоящему нужно, — ответил Зейн, — Я лишь надеюсь, что когда-нибудь ты посмотришь так и на меня, — склоняясь к ее ушку, прошептал он, заставив Хадижу резко выдохнуть и почувствовать пьянящую дрожь, окутавшую тело.

Мужчина отошел от нее. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы остановить пустившееся в бега сердце, Хадижа медленно пошла следом. Эти слова Зейна подняли в её душе волну, подобную штормовой. Ей было страшно поверить и понять, что мужчина действительно увлекся ей, а если и увлекся…что в этом такого? Слава о «проклятье фараона» шла, опережая его. Возможно, он просто хочет быть хорошим мужем для нее, как и обещал. Хадижа уже успела понять, что любовь в мусульманском мире стоит далеко не на первом месте, так что погружаться в мир тошнотворных ванильных сердечек здесь — дело опасное. Сначала она должна узнать Зейна, понять, что он за человек, чего он на самом деле хочет; влюбиться в красивую внешность, дорогой черный костюм и аромат сандала — так глупо, так по-детски, но именно это, к её стыду, с ней и происходило.

— Спасибо за прогулку, — поблагодарила Хадижа, как только они вошли во внутренний дворик особняка.

— Не благодари, — улыбнулся мужчина, — Мне приятно проводить с тобой время.

— И слушать моё восхищение арабским стилем архитектуры, — засмеялась она.

— Это очень интересно, — серьезно ответил Зейн, — Увидимся за ужином, и, если ты не придешь вовремя, мне придется снова нести тебя на руках.

— О, нет! — в притворном возмущении воскликнула девушка, — Я не опоздаю, обещаю.

За день до их отъезда в Фес вернулся Саид.

— Я привез то, что ты просила, — сказал он, когда слуга поставил на пол знакомую ей сумку.

Хадижа с любопытством склонилась над поклажей и расстегнула молнию. Среди вороха одежды виднелась и фотография матери, что стояла на ее туалетном столике, и шкатулка с драгоценностями, и на самом дне — энциклопедия мирового художественного искусства, из-за которой Ранья устроила тот скандал, что заставил Хадижу сбежать из дома; и, о, чудо, джинсы, единственные, перепачканные краской, любимые джинсы, которые ей удалось вымолить у отца в свой первый день проживания в Рио.

— Спасибо, — сияя от счастья, девушка подняла взгляд на отца.

— Только не забывай, чья ты дочь, — ответил Саид, сделав серьезный вид для пущей важности.