Иллюзии - Кэтрин Стоун (2003)

Он купил «Морскую ведьму», а оставшиеся деньги вложил в надежные инвестиции. Затем, поскольку денверский случай чуть не стоил ему жизни, не говоря уже о сердце, душе и моральном духе, он отправился в путешествие вокруг света. Он почти доплыл до Австралии, когда неведомая сила вновь заставила его вернуться в Сан-Франциско, в еще большее погружение в зло и смерть и в чувство ожидания чего-то — в чувство, которое жило в нем с того самого момента, когда он приехал в Сан-Франциско десять лет назад.

Ожидание чего? Чейз этого не знал. Быть может, множества других случаев? Наверное, это была его судьба, единственная причина, заставившая его пережить все ужасы детства и всегда помогать своим даром распознавать зло, хотя каждый раз он сам понемногу умирал, давая больше, чем получая.

Возможно, эмоционально разрушительные проникновения во зло были и всегда будут единственными, уготованными ему судьбой. Но Чейз все же осмеливался надеяться на большее, и не потому, что что-то было в его сиротской жизни, что обещало больше, чем одиночество, насилие и отчаяние. Однако, когда в возрасте тринадцати лет он убежал из сиротского приюта в Ницце, им руководил не просто побег. Казалось, он бежал навстречу своей судьбе, стремился к цели, которая должна оправдать одиночество и жестокость его детства.

Когда он убегал из сиротского приюта, его звали Шарль Филипп, это имя дали ему в честь священников из маленькой церквушки в Сен-Жан-Кап-Ферра, которые отвезли его в Ниццу; но, приехав в Англию, он англизировал свое имя, и теперь он стал Чарлз Филипп, добавив фамилию по собственному выбору: Карлтон. Так назывался фешенебельный отель в Каннах, временный дом для богатых и знаменитых, где они каждую весну останавливались, приезжая на Каннский фестиваль.

Той весной эти несколько недель превратились для него в сказку, настоящую волшебную сказку, потому что он никогда еще в жизни не видел ни одного фильма. Однако что-то — какая-то неведомая сила, которую он скоро так хорошо узнает, — заставило его, рискуя быть наказанным, убежать из сиротского приюта и проехать на попутных машинах двадцать две мили от Ниццы до Канн. Там он стоял на набережной Круазетт, возле величественного здания отеля «Карлтон», и затаив дыхание, с восторгом наблюдал, как кинозвезды и важные кинодеятели входят и выходят из отеля: эти реальные люди завораживали его сильнее, чем любой выдуманный кинофильм.

В тот самый момент, когда Чарлз Филипп Карлтон ступил на британскую землю, первое, что он ощутил, — свою принадлежность к этой земле. Он вдруг понял, что был рожден, чтобы говорить по-английски, а не по-французски. Он быстро овладел этим языком, полностью избавившись от французского акцента в процессе обучения. Он читал все, что попадалось ему под руку, стремясь стать образованным и готовя себя для неизвестного и, однако, каким-то образом уже предопределенного будущего.

Вскоре Чарлз стал Чейзом. Ему понравилось это имя еще до того, как он узнал его значение, но, заглянув в словарь, понял, что именно это имя он и должен носить. Через несколько лет, когда его скрытый дар распознавать и уничтожать зло полностью раскрылся, женщины, которые были его любовницами, подзадоривали его сменить имя Чейз[2] на Хантер[3]. Хантер более опасное имя, говорили они, и такое же соблазнительное, сильное и хищное, как и он сам. Разве имя Хантер не подходит пантере с холодным взглядом, которая преследует убийц с беспощадной настойчивостью?