Кто в спальне король? - Елена Щербиновская (2005)

Через несколько минут Мария услышала, как взревел мотор его машины. На этом все кончилось. Во всяком случае, в тот момент Мария думала именно так. И ни о чем не жалела. Конечно, Валентин обиделся, оскорбился, гордо ушел, но не забыл при этом бросить прощальную угрозу «смотри — не пожалей» и оставить билет на премьеру. Зачем? В надежде увидеться, что-то вернуть? Или для того, чтобы продемонстрировать ей свой успех, свою гениальность, задеть, зацепить, что-то доказать? Бог его знает, зачем он так сделал, да и не важно. Можно и сходить на премьеру, если найдется время. Все равно это уже ничего не изменит.

Оставшись в доме одна, Мария ощутила внезапно легкое и свежее дыхание свободы, которого ей, как сейчас она поняла, так не хватало в последнее время. Теперь она была снова совершенно одна в своем мире, в своем измерении. Как же это прекрасно, когда ничто не держит тебя, когда никто ничего от тебя не ждет и не требует! И не надо никаких романов, лучше всего какое-то время просто побыть одной. Одной — в своем доме, наедине со своими мыслями, чувствами, воспоминаниями. Еще немного побыть Машей, той самой доверчивой, искренней и немного наивной Машей, которая двадцать пять лет назад впервые испытала чувство катастрофической, безоглядной любви и которая потом уже никогда не могла от него отказаться…

В тот вечер я вернулась домой очень поздно, слишком поздно по установленным в доме правилам. Мама, нервная, взвинченная, ходила по квартире с сигаретой, то и дело бросаясь к окну. Когда я вошла в комнату, она стояла, прижавшись лбом к стеклу, а отец ее успокаивал. Увидев меня, он резко обернулся и произнес непривычно суровым голосом:

— Как это понимать?

— Дипломникам помогала, — сказала я.

— Это что, общественная нагрузка? — В голосе отца прозвучала ирония. — И чем, интересно, ты помогала им ночью?

— Как чем? Чертила, подрамники натягивала… — машинально ответила я, надеясь как можно скорее сгладить неприятную ситуацию и скрыться в своей комнате.

— А позвонить было нельзя? — закричал отец.

Он вообще никогда не кричал, и я растерялась. Мне тогда и в голову прийти не могло, что кто-то может так обо мне беспокоиться. Подумаешь — час ночи! Конечно, при желании можно было откуда-то позвонить, из телефона-автомата, например, но могла ли я думать об этом, гуляя с Аланом по ночным улицам? Да я вообще обо всем на свете забыла! Но как я могла признаться в этом моим распсиховавшимся родителям? Может быть, начнись разговор иначе, я бы что-то и рассказала, но тут мне тоже попала шлея под хвост.

— Неоткуда было позвонить! Понимаете, неоткуда! Все кабинеты закрыты! — ответила я с вызовом. — И вообще, не надо так за меня беспокоиться. Я уже взрослая! Не могу же я всю жизнь возвращаться домой к десяти!

Родители переглянулись и промолчали. Потом отец сказал усталым голосом:

— Между прочим, мы звонили твоим подружкам по институту. Кроме тебя, все оказались дома. И никто из них, представь себе, никаким дипломникам не помогал. Это что же, исключительно твоя миссия?

Лучшая защита — нападение. Старая, надежная истина.

— Зачем вы устроили панику? — стала я громко возмущаться. — Зачем звоните моим знакомым в такое время? Делать больше нечего? Может, вы еще и в милицию заявили?

— Ты что раскричалась? — на этот раз спокойно и сдержанно сказал отец. — Иногда соображать не мешает… Еще раз такое случится — так и в милицию позвоним. Ну-ка, выкладывай, где была!

— Там, где сказала! — отрезала я. — Если не верите — это ваша проблема. А мне врать ни к чему!

Мама всхлипнула, посмотрела на меня, хотела что-то сказать, но по лихорадочному блеску в моих глазах, видимо, поняла, что разговор сейчас бесполезен. Она только махнула рукой, погасила сигарету, развернулась и ушла в спальню.

— Тебя хоть проводили эти дипломники? — уже более мирно спросил отец.

— Конечно, проводили!