Свет в твоем окне - Кира Буренина (2002)

Да, все-таки любила. Пять лет она терпеливо ожидала ответного чувства, но Кирилл лишь снисходил до нее. Он был беспощаден в оценках, когда речь шла об Аниных способностях, она редко получала большие роли — Кирилл заботился о репутации непогрешимого и бесстрастного мастера. «Да, она способная», — обычно говорил он, когда речь заходила об Анне. Он даже не всегда брал ее на гастроли — вывозились спектакли, требующие малого количества артистов, — так было экономнее. Однажды, когда труппа гастролировала в Австрии, к Кириллу обратился импресарио, представлявший интересы одного небольшого испанского театра. Балетная труппа театра хотела бы попрактиковаться в классике. Работа репетитора совсем не удовлетворяла амбициям Кирилла, но трехлетний контракт, хорошее жалованье говорили сами за себя.

— Не беспокойся, малыш! — сказал Кирилл ей на прощание, когда суматоха по поводу его ухода из труппы улеглась и страсти, вызванные назначением нового балетмейстера, утихли. — Я тебя вызову к себе, вот увидишь. Я уже даже говорил с директором театра.

Каждую пятницу они созванивались, и каждый раз Кирилл заверял ее, что вот-вот, скоро он вызовет Аню к себе. В чемоданном настроении пролетели лето, осень, потянулась зима. Неделю назад он позвонил ей, радостный, возбужденный.

— Малыш, на следующей неделе увидимся! — радостно закричал Кирилл в трубку. — Я договорился с дирекцией, еду в Москву подобрать кого-нибудь для женской партии. Разучиваем «Дон Кихота» изо всех сил. Увидимся! Буду у тебя двадцатого вечером, в семь. Жди меня!

Свершилось! Ане виделись маленькие крутые улочки испанского городка, поездки в Мадрид, Барселону, знаменитую Гернику. В труппе она пока никому ничего не говорила — чтобы не сглазить. По вечерам Анна спешила домой, плюхалась в его любимое кресло и мечтала до головокружения. Сегодня двадцать первое. Кирилл не приехал и даже не позвонил.

— Ань, тебя к телефону, — потрясла ее за плечо грациозная, как газель, но ядовитая, как гюрза, Леночка, недавно пришедшая в труппу из училища. Лена проследила внимательно за Аней, спускавшейся к будке вахтера, где разрешалось пользоваться телефоном, и, сощурив глаза, прошла в зал — она предвкушала удовольствие от реакции, которую вызовет свежая новость. Аня легко сбежала со ступеней. Вахтер неодобрительно покосился на ее растрепанный вид и уткнулся в газету.

— Алло, — с замиранием сердца сказала Аня.

— Анька, ты куда провалилась? — послышался в трубке голос ее бывшей подруги Лилианы. — Я тебе вчера полночи названивала, а тебя нет! Кирка в Москве, ты в курсе?

— Да, — неуверенно ответила Аня, предчувствуя где-то в области желудка недоброе.

— Так вот, знаешь, где он сейчас?

— Где? — спросила Аня против своей воли.

— Он договорился в труппе Ильина, что с ним в Испанию едет Алчевская, ну, такая рыженькая, помнишь?

Аня напрягла память, но известие, как растворитель, смыло все мысли в голове. «Алчевская», — пыталась вспомнить Аня. «Какой подлец!..» — отвечал ей мозг.

— Эй, ты там жива? — раздался жизнерадостный голос Лилианы. Она, очевидно, испытывала наслаждение от произведенного эффекта. — Мы с тобой ее видели в ноябре, когда она работала в «России». Ну ладно, не унывай, за двух битых одного небитого дают. Мне пора бежать, целую!

И в ухо Ане затрещали короткие гудки отбоя. Она прижала тукающую трубку к виску, вахтер посмотрел на нее поверх очков.

— Закончили?

— Да, закончила, — безжизненным голосом ответила Аня и тяжело, ступенька за ступенькой, стала подниматься по лестнице. Утреннее приподнятое состояние духа пропало. Она вновь увидела грязные, обшарпанные стены, дешевые пальто и куртки, сброшенные впопыхах, ощутила спертый, тяжелый запах раздевалки.

— Ракитина, где тебя черти носят, у тебя же главная партия! — набросился на нее нынешний балетмейстер Рудик. — Все в сборе, а тебе что, особое приглашение? Быстро на место, спектакль на носу!