Ночные тайны - Ганс-Йозеф Ортайль (2006)

Георг мог позвонить Лизель Бургер и поручить ей разобрать вещи. Это было бы самое верное решение, учитывая ее умение молчать. Однако в таком случае он никогда не узнает, что побудило отца расположиться в этом отеле.

— Сколько мой отец платил за эту комнату? — спросил Хойкен, отметив про себя, что должен был сказать «номер», а не «комната». Что ж, такое название было вполне подходящим. Он не любил слово «номер», это было слово из лексикона нуворишей, для которых любая приличная комната была слишком маленькой.

— Мы рассчитывались каждый месяц, — отвечал управляющий, — смотря по тому, как часто ваш уважаемый отец пользовался номером. Разумеется, мы сохранили за ним специальный льготный тариф.

— Если я сниму этот номер, скажем, на неделю, то смогу ли, учитывая обстоятельства, пользоваться этим тарифом? — спросил Георг и опять почувствовал, что у него пересохло во рту. Итак, отец, по-видимому, появлялся здесь регулярно. Хойкен хотел было спросить об этом, но передумал и сделал вид, что ему все известно.

— Само собой, — ответил управляющий, — никаких проблем, я отлично понимаю.

«Он не понимает», — подумал Хойкен и даже слегка улыбнулся. Первую задачу он решил без труда, он оставил номер за собой. Так было нужно для того, чтобы все здесь внимательно изучить и разгадать эту загадку.

— Спасибо, что проявили понимание в моем деле, — произнес Георг, — однако мне хотелось бы самому обо всем позаботиться, я справлюсь сам, без посторонних.

Его собеседник кивнул и красноречиво молчал, словно выражая безмолвное сочувствие. Хойкен попросил разрешения позвонить из номера, значит, будет занимать его. Управляющий уже повернулся, чтобы уйти, по-видимому, довольный, что этот неприятный и тяжелый случай так легко уладился.

— Просто захлопните дверь, когда будете уходить, — сказал он. — Я оставлю вам внизу регистрационную карту. Всего доброго. Уверяю, что, если пожелаете, я могу быть полезен вам во всех делах. Ваш отец был одним из наших лучших клиентов, мы очень ценили его, и мне бесконечно жаль, что это случилось именно у нас.

— Мой отец не умер, — заметил Хойкен, — он жив. Через пару недель мы втроем выпьем по бокалу шампанского в вашем баре. — Теперь он был абсолютно уверен в том, что не допустил ни одной серьезной ошибки. Хойкен потянулся и сказал вдогонку управляющему: — Да, еще одна маленькая деталь, от волнения я не расслышал вашего имени.

— Ваш отец называл меня Макс, господин Хойкен, — ответил управляющий.

— Макс, — улыбнулся Хойкен, — кому вы еще звонили, кроме моего секретаря и профессора Лоеба?

— Я сообщил о происшедшем в клинику и господину профессору и сразу после этого позвонил в концерн. Так как до секретаря господина Хойкена нельзя было дозвониться, меня связали с вашим офисом.

— Это все?

— Да, господин Хойкен, больше я ни с кем не разговаривал.

— Отлично, Макс, — сказал Хойкен и бросил свой пиджак на стул, стоящий у письменного стола. — Вы правильно реагируете и поступаете. Было бы хорошо, если бы эта новость не распространилась. Я надеюсь, вы меня понимаете.

Он положил руки на пояс, как делал всегда, когда хотел потянуться, чтобы размять свое длинное и стройное тело, еще раз слабо улыбнулся, слушая уверения Макса, который дважды повторил, что абсолютно ничего не выплывет наружу. Георг внимательно посмотрел на управляющего, долго и пристально глядя на его переносицу, отчего Макс непроизвольно потер лоб, повернулся и вышел, бесшумно закрыв за собой дверь.

3