Мое сокровище - Тереза Ромейн (2017)

Сложив руки на коленях, Одрина сказала себе: «Нет, никакого флирта». Но и возмущаться, конечно же, не следовало.

– А какая у меня была альтернатива, мистер Резерфорд? Вот и пришлось путешествовать вместе с вами, – проговорила девушка спокойным голосом. – Не могла же я остаться в одиночестве в Йорке… Такое просто недопустимо для юной леди из благородного семейства. А вернуться в Лондон с отцом и Ллуэлином… Ох, даже не знаю, кому бы это не понравилось больше – мне или им.

– То есть вы оказали нам честь лишь по причине отсутствия выбора?

– В любом случае вам оказана честь, – с любезной улыбкой ответила Одрина. – Постарайтесь не забывать об этом, когда у вас снова возникнет желание поговорить о моем заднем месте.

– Сплошная вульгарность… – проворчала леди Ирвинг.

Джилс Резерфорд лишь улыбнулся на эти слова.

А карета, выехав из грязи, катилась все дальше, и через некоторое время у Одрины появилась возможность созерцать не только обоих Резерфордов, леди Ирвинг с ее тюрбаном и унылые вересковые пустоши – сквозь серый туман проступили сначала флигеля Касл-Парра, сложенные из желтоватого камня, а затем и центральный корпус с куполообразной крышей, возвышавшейся над остальными строениями, словно увенчанная короной голова. Весь этот архитектурный ансамбль почему-то наводил на мысль об элегантной даме, приветственно раскинувшей руки.

Когда же карета подкатила к парадному входу и они выбрались наружу, их встретил сам лорд Дадли – уже довольно пожилой, но необычайно любезный и улыбчивый. Одрина предположила, что столь радушный прием гостей свидетельствовал об уважении к ее отцу, а также о том, что виконт очень скучал в здешнем уединении. Карие глаза этого невысокого худощавого старичка весело поблескивали, когда он, жестом отпустив дворецкого, самолично провел гостей в свой величественный особняк и скрипучим голосом проговорил:

– Сейчас к нам почти никто не заезжает. Мы с супругой и наша невестка очень скучаем в одиночестве, поэтому нас необыкновенно обрадовало сообщение Аллингема. В молодости мы с его отцом были большими друзьями, и я помню нынешнего графа еще совсем маленьким. Он был довольно скверным мальчишкой, однако старшие сыновья очень часто такими и бывают, верно?

Ричард Резерфорд засмеялся.

– Так как вы – наш хозяин, я не стану с вами спорить. Но поскольку мой старший сын находится рядом со мной, то не могу и согласиться.

– Так это ваш сын? – Лорд Дадли внимательно оглядел каждого из гостей. – А… леди Ирвинг?.. Добро пожаловать, миледи. Ну, а вы… Вы, как я понимаю, дочь Аллингема. – Тут взгляд виконта остановился на Джилсе. – Знаете, молодой человек, вы очень похожи на свою мать.

– Вы ее знали?

– Кто же не знал леди Беатрис… Что ж, идемте. – Виконт повел гостей через гулкий холл. – Так вот, леди Беатрис… Она была довольно высокой и очень веселой. Я до сих пор помню ее рыжие волосы и ее смех. У нее был чудесный смех, правда?

– На моей памяти она не так уж часто смеялась, – тихо произнес Джилс. – Впрочем, это понятно – она долго болела.

– К ноге! – раздался вдруг высокий чуть дребезжащий голос. После чего послышался легкий перестук лап с цоканьем когтей. А через несколько секунд в поле зрения появилась пестрая собачья свора, в центре которой шествовала женщина такого же преклонного возраста, как и лорд Дадли. Лицо ее походило на высохшее сморщенное яблоко, осанка же оказалась почти генеральской. Одета виконтесса была довольно просто (старомодное темно-зеленое платье), но при этом ее длинные седые волосы были распущены словно у юной девушки.

– Наконец-то приехали! – выкрикнула она вместо приветствия, и голос ее походил на звучание старой заржавевшей флейты. – Мы с Дадли и Софи ждем обеда уже не менее получаса, – добавила пожилая дама.

– Похоже, она столь же радушна, как леди Ирвинг, – прошептал Джилс Резерфорд на ухо Одрине. – Думаю, здесь будет весело.