Папины дочки - Тасмина Перри (2010)

Не так давно только Освальд мог хвастать своими связями с политическими деятелями и рассказывать о коридорах власти. Он относился к своим обязанностям лорда с гордостью, трижды в неделю приезжал в Лондон и заседал в палате лордов. Но все это потеряло смысл, после того как чертовы лейбористы набрали более восьмидесяти процентов на выборах и в парламенте численность консерваторов резко сократилась. Для Освальда это было концом не только двадцатого столетия, но и привычного уклада жизни. В его существовании образовалась очевидная пустота. Изредка он наведывался в район Мейфэр, в галерею Бэлконов, которая вполне успешно функционировала в течение многих лет без его непосредственного участия. Он даже написал книгу о Джордже Керзоне, но разве это можно было назвать серьезными занятиями?

— Как тебе Сен-Барт? — спросил Филипп, повернувшись к Освальду.

— Сказочное место! — вмешалась Венис. — Мы собираемся туда на Новый год, правда, Джонатан? Но в отелях зверски безумные цены в туристические сезоны.

Филипп покачал головой:

— Нет, не ради отдыха, лечиться.

— У тебя проблемы со здоровьем? — поинтересовался Освальд.

— Не у меня. Ты что, не слышал о Джимми?

— Джимми Дженкинс? — Освальд не был уверен, что угадал, о ком шла речь. Хотя в шестидесятые — семидесятые Джимми входил в группу молодых людей, повсюду искавших развлечений и посещавших самые злачные места Лондона, Освальд давно утратил всякие связи с приятелями юности и мало интересовался их дальнейшей жизнью. Он мотивировал это тем, что негоже совать нос в чужие дела и копаться в чьем-то грязном белье. Дженкинс к тому же был партнером по бизнесу и другом знаменитого Алистера Крейгдейла, который бесследно исчез сразу после того, как любовник его жены, грум, был найден убитым. «Дело Крейгдейла» и по сию пору муссировалось в прессе. Освальд воспринял этот скандал как знак свыше, повелевавший ему оставить прежний беспорядочный образ жизни, что он вскоре и сделал, а Филипп, Николас и Джимми еще довольно долго пребывали в атмосфере разгула и темных сплетен.

— Ужасно! — воскликнула Дженифер голосом, в котором уже чувствовалось влияние выпитого вина. — У него рак, — добавила она почти шепотом.

— У меня сердце кровью обливается, когда я смотрю на него, — продолжал Филипп, вытирая рот салфеткой. — Ты же помнишь, каким он был здоровяком? А сейчас это скелет. Врачи умудряются поддерживать в нем жизнь. На этой неделе старые друзья планировали собраться вместе. Наверняка он был бы рад с тобой повидаться.

— Да-да, разумеется, — отозвался Освальд, не имея ни малейшего желания ехать в Лондон. — Я не сомневаюсь, что они славные ребята.

Сидя за столом и оглядывая собравшихся, Кейт просто умирала от скуки. «Что я тут делаю?» — спрашивала она себя, рассеянно прислушиваясь к сплетням, которые пересказывали Дженифер и Элизабет. Но с другой стороны, она не могла не признать, что видеть приветливые улыбки и дружелюбные лица было приятно после отвратительного объяснения с Уильямом Уолтоном. Даже дурное расположение духа, в котором пребывал ее отец, не могло теперь ее всерьез расстроить. Конечно, она замечала, что он дуется все больше и складка между его бровями делается все глубже.

У Кейт с родным домом были связаны очень противоречивые воспоминания. Она и любила, и ненавидела его одинаково сильно. Совсем раннее детство не было омрачено никакими неприятностями — мама читала им сказки, они пили яблочный сок, ели джемы, Камилла на трехколесном велосипедике пыталась уехать от няни, которая гонялась за ней. Да, это была прекрасная пора… Кейт хранила эти сцены глубоко в тайниках своей души. Но дальше начиналась пора взросления и ее она старалась не вспоминать.

— Так что у тебя на работе стряслось? Мне Венис так и не рассказала, — обратился Освальд к дочери. — Что-то серьезное? Неужели в таких журналах случаются серьезные неприятности?

Он явно насмехался, но не слишком грубо.