Соблазн - Кен Шэйкин (2009)

— Ты хочешь уложить меня спать? Или отправить в кровать без ужина?

— Ты ела что-нибудь?

— Я предпочитаю не смешивать эти два процесса.

— Но тебе надо вести машину.

— Я никогда не вожу машину на пустой желудок.

— Вечеринка закончилась.

— И ты меня выгоняешь?

— Я, разумеется, считаю, что ты должна остаться, — сказала дочь таким тоном, как будто просила ее уйти. — Оставайся.

— В этом доме недостаточно места для меня и Дика, несмотря на то что он такой маленький. Я скорее предпочту попасть в аварию на хайвее, чем остаться здесь, дорогая.

Хейди сдержала раздражение. Когда ее мать напивалась, разговор превращался в бессмысленную пикировку.

— Я вызвала такси, но полагаю, ты предпочитаешь, чтобы тебя отвез этот грязный официант.

Туше[3].

— Я не подумала об этом, — искренне сказала Барбара. — Я просто флиртовала. Пыталась развлечься.

— Ты устроила развлечение для всех.

— Менее интересное, чем для себя.

— Ты была полностью поглощена им.

— Только его «Мартини». У Жака очень милые манеры, но он немного для меня молод.

— По-моему, он не мылся со времени освобождения Парижа!

Бабушка поморщилась от такого предположения.

— В таком случае Жак слишком стар для меня.

— Жак? Ты знаешь имя официанта? Жак? Жак? — Она снова и снова старалась излить свое отвращение этим вонючим словом. — Жак?

— Дорогая, следи за своим французским. Ты так произносишь это слово, как будто собираешься затем сказать что-то совершенно неподходящее.

— Як, — сказала Хейди, как бы англизируя французское имя. — Як[4]! — снова повторила она и, вздернув подбородок, четким шагом вышла из комнаты.

«Я родила ее слишком поздно», — подумала Барбара. Подростковая беременность — единственный способ для матери и дочери взрослеть вместе. Тогда их может связывать что-то еще, кроме негодования и обиды.

Она вспомнила строевой шаг своей любимой крошки. Только покачивание бедрами выдавало ее наследственный порок. У ее отца была та же самая гусиная походка. Во всем остальном она была твердой, как гладильная доска. Ничего от чувственной походки своей матери. Но у этой девочки была храбрость. Она знала, как задеть чувства людей, не оскорбляя их при этом. У нее были дьявольские глаза ее матери. Взгляд их мог проникать сквозь приукрашенное покрывало. Было совершенно ясно, когда она считает женщину жалкой, ничтожной. Даже если она не произносила подобных слов.

Ничтожество.