Верь мне и жди - Ольга Тартынская (2009)

— Зря я запретил тебе рожать. Сейчас бы маленький бегал…

На глазах твоих блеснули слезы, и ты стеснительно отвернулся. Я стояла как истукан и не могла ни слова вымолвить. Ты понял это по-своему.

— Прости меня, родной. Я был не прав.

И тут я не выдержала и разрыдалась. Захлебываясь слезами, я стала говорить. Рассказала о чуде, которое произошло со мной, о том, что хотела уйти, чтобы спасти малыша, о своих опасениях. Ты напряженно слушал, силясь уловить смысл. Когда я закончила свой сбивчивый рассказ и замерла в ожидании казни, ты нежно обнял меня и пробормотал растроганно:

— Глупыш! Какой глупыш…

Ты стал целовать меня, и я ответила. Была ли когда-нибудь я так счастлива, так беззаботна, как в тот момент? Я все простила и тебе, и себе. Больше ничто не разъединяло нас, не уводило в разные стороны. Ты любил меня, ты радовался нашему ребенку, ты был со мной! Теперь я ничего и никого не боялась. Бог не оставит нас. И еще я почему-то уверена, что непременно родится мальчик.

Что было дальше? Ты стал относиться ко мне нежнее и бережнее, требовал, чтобы я наблюдалась у врачей (все-таки это был риск), даже следил за моим режимом и питанием. Много думал о будущем ребенке, беспокоился, а не избалуем ли мы его, как это делают бабушки и дедушки. Возраст-то нешуточный для такого дела. Однажды сообщил, веселясь:

— Американские исследователи выяснили, что после родов женщина умнеет, мозг у нее увеличивается! А те, кто рожает после тридцати семи, могут прожить до ста лет! Так что я теперь спокоен за наследника.

Моя книжка потихоньку раскупалась, я заканчивала второй роман. Судьба твоего нового альбома не была столь гладкой. На радио неохотно брали твои новые песни. Даже друзья, готовые помочь в любых ситуациях, твердили:

— Коля, прости, но это неформат!

Ты был слишком талантлив и мудр для легковесных радиостанций. Так критиковали Моцарта: «Слишком много нот!» И все же по телевидению прогнали твой новый клип, а на радио появилась новая песня и закрепилась там на разных волнах. А потом состоялся юбилейный концерт и одновременно презентация нового альбома. Это был твой триумф, победа!

Никогда не забуду, что переживала я, когда впервые держала в руках диск с твоей фотографией на обложке. Это был выстраданный альбом и честный, как говорил ты. Я слушала его одна: ты куда-то спешил и сунул мне компакт со словами:

— Послушай, потом скажешь, как тебе.

В альбоме были песни, которые уже звучали на предыдущем кремлевском концерте, но я по-новому услышала их. Важна была последовательность композиций, я это сразу поняла. С особым волнением слушала новые песни. Среди них была и та, которую ты пел для нее и о ней. «Не страшно, — утешала я себя. — Песня родилась чудесная, пусть будет». Собственно, передо мной раскрылась история твоей души. Здесь было все, что ты пережил за последние несколько лет. Открытия, падения, любовь, страдание, вдохновение и снова любовь. Последняя песня была мне вовсе не знакома. Я слушала ее и плакала. Ты взволнованно благодарил Бога и любимую за возможность жить и любить. Это не передать никакими словами, только музыка и твой голос… Я не знала, кому ты посвятил эту песню, но спрашивать не стала.

Ты так волновался накануне концерта, что я даже забеспокоилась о твоем здоровье. Подготовка выматывала тебя. Домой ты возвращался без сил, но в прекрасном настроении. Мы вместе продумали твой костюм. Ты наотрез отказался от этнической атрибутики, и мы выбрали более классический вариант, сохранив только детали прежнего костюма.