Воздух, которым он дышит - Бриттани Черри (2016)

– Лжец, – сказала она.

– Это не ложь.

– Так и есть. – Она кивнула, покусывая нижнюю губу. – Потому что всех заботит, что о них думают другие. Вот почему я даже не была в состоянии рассказать лучшей подруге, что нахожу моего соседа весьма привлекательным, хотя он мудак. Потому что вдовы не должны чувствовать ничего приятного – ты просто должна постоянно грустить. Но не слишком грустить, потому что это заставляет чувствовать себя весьма некомфортно среди других людей. Так что мысль о поцелуе и это ощущение между бедер, и осознание, что бабочки все еще существуют… это проблема. Потому что люди будут меня судить. А я не хочу быть судимой, потому что мне не наплевать, что они думают.

Я наклонился к ней:

– А я говорю: фиг с ним. Если ты думаешь, что твой сосед, мистер Дженсон, – горячий парень, то так тому и быть. Я знаю, что ему вроде лет 100, но я видел его занимающимся йогой на своем дворе, так что я понимаю твое влечение к нему. Мне кажется, даже я чувствую покалывание между ног от этого чувака.

Она разразилась в приступе смеха.

– Совсем не этого соседа я имела в виду.

Я кивнул. Я знал.

Она распрямила скрещенные ноги.

– У тебя есть вино?

– А я похож на человека, который пьет вино?

– Нет. – Она покачала головой. – Ты похож на того, кто пьет самое темное, добротное, хорошее пиво, от которого растут волосы на груди.

– Точно.

– Ладно. Тогда я выпью пива Волосы-На-Груди, пожалуйста, – сказала она.

Я вышел из комнаты и вернулся со стаканом воды.

– Вот, выпей.

Она потянулась за стаканом, но ее рука коснулась моего предплечья, и она остановилась, изучая татуировки.

– Это все детские книги, – ее ноготь прослеживал Паутину Шарлотты. – Это любимые персонажи сына?

Я кивнул.

– Сколько тебе лет? – спросила она.

– Тридцать три. А тебе?

– Двадцать восемь. И сколько лет было вашему сыну, когда он?…

– Восемь, – сказал я холодно, видя, как опустились уголки ее губ.

– Это несправедливо. Жизнь несправедлива.

– Никто не говорил, что это так.

– Да, но мы все равно надеемся на лучшее. – Она смотрела на татуировки, дойдя глазами до Китнисс Эвердин[9] с луком и стрелами. – Иногда я слышу тебя, знаешь? Иногда я слышу, как ты кричишь во сне по ночам.

– Иногда я слышу, как ты плачешь.

– Я могу рассказать тебе секрет?

– Да.

– Все в городе ждали возвращения такой же девочки, какой я была до того, как Стивен умер. Но я не знаю, какой была та девочка. Смерть все меняет.

– Да, она меняет все.

– Я сожалею, что назвала тебя монстром.

– Все в порядке.

– Как? Разве это нормально?

– Потому что это смерть изменила меня, она сделала меня чудовищем.

Она потянула меня к себе, заставляя опуститься на колени. Ее пальчики пробежали по моим волосам, и она посмотрела мне глубоко в глаза.

– Завтра ты снова будешь груб со мной, не так ли?

– Да.

– Я так и думала.

– Но я не хочу этого.

– Я поняла, – ее палец пробежал по моей щеке. – Ты прекрасен. Ты красив. Сломленный монстр.

Мой палец коснулся ушиба на ее лице.

– Болит?

– Я чувствовала боль и похуже.

– Мне жаль, Элизабет.

– Мои друзья зовут меня Лиз, но ты ясно дал понять, что мы не друзья.

– Я не знаю, как быть другом, – прошептал я.

Она закрыла глаза и уткнулась лбом в мой лоб.

– А я вот хороша в роли друга. Если когда-нибудь ты захочешь, я могу дать тебе несколько уроков. – Она вздохнула, слегка прижимая губы к моей щеке. – Тристан?

– Да?

– Ты поцеловал меня.

– Да, я это сделал.

– Но почему? – спросила она.

Мои пальцы переместились на ее шею, и я медленно притянул ее ближе к себе.

– Потому что ты прекрасна. Ты красива. Сломленная женщина.

Она широко улыбнулась, ее тело слегка дрожало.

– Тристан?

– Да?