Вторая любовь - Джудит Гулд (1999)

— Итак, вы сделаете это? — спросил Уинслоу, когда они танцевали щека к щеке.

Дороти-Энн подняла на него глаза.

— Что я сделаю, мистер Уинслоу? — негромко поинтересовалась она.

— Хант, — напомнил он.

Дороти-Энн с улыбкой поправилась:

— Хорошо, Хант.

— Оставите ваше сердце в этом городе?

Она рассмеялась.

— Крошечный кусочек, я уверена. Мне кажется, что я оставляю частичку моей души везде, где открываю отель.

— Наподобие Ганса и Гретель, рассыпающих крошки хлеба?

Дороти-Энн засмеялась, и они продолжали танцевать. Когда музыка смолкла, они отошли друг от друга и вежливо похлопали. Хозяйка вечера заметила делающую ей знаки Венецию и знаком позвала ее подойти.

— Венеция, позволь тебе представить мистера Хантингтона Уинслоу-третьего. Хант, это Венеция Флуд, она отвечает за связь с прессой.

Они обменялись рукопожатием.

— Очень приятно, господин сенатор, — негромко произнесла негритянка.

— Сенатор! — Дороти-Энн смотрела во все глаза. — Этого вы мне не говорили.

— Сенатор штата. — Хант, будто извиняясь, пожал плечами. — Я могу принести дамам выпить?

— Это было бы неплохо, — произнесла Дороти-Энн, и женщины двинулись к краю танцплощадки. — Есть новости от Фредди? — с тревогой спросила она.

Венеция покачала головой:

— Пока нет.

— Черт.

— Дерек обзванивает аэропорты. Он везде оставил распоряжения немедленно сообщить тебе, как только самолет Фредди коснется земли.

— Я только надеюсь, что с ним все хорошо, — с тревогой заметила Дороти-Энн.

— Разумеется, это так. И если бы он подумал о своей выгоде, то ему следовало бы поторопиться, потому что к нам идет твой обворожительный молодой сенатор.

— Венеция! — запротестовала Дороти-Энн. — Никакой он не мой!

— А вы в этом уверены, девушка?

— Разумеется, уверена, — прошипела Дороти-Энн. — А теперь убирайся с глаз!

— Чао! — пропела подруга. — Только помни, — она подняла гибкую руку и погрозила пальцем, блеснули многочисленные золотые кольца, — он связан брачными узами! — проговорила негритянка театральным шепотом. — Я проверяла. — И с этими словами Венеция Флуд отошла, окутанная тканью наряда от Иси Мияке, и улыбаясь выхватила бокал шампанского из руки Ханта, даже не замедлив шага.

Вечер был в самом разгаре. Горячительные напитки и шампанское развязали языки и отпустили тормоза. Шум все нарастал, а роскошное угощение на буфетных столах готовилось к уничтожению.

Официанты стояли подле гостей, подавая белужью икру, соленую лососину, паштет с трюфелями в заливном из портвейна и салат из копченой форели. Повара в высоких колпаках сбивались с ног, нарезая тончайшие ломтики жареной ягнятины, запеченной ветчины, индейки и копченого лосося. Помощники все время пополняли разоренные блюда с мясом эскарго, поджаренными утиными потрохами и говядиной бургиньон.

Жующие гости с тарелками на коленях заняли кресла в вестибюле. Венеция заметила Дороти-Энн, поднимающуюся по спиралевидной лестнице из клуба «Пещера». Негритянка поймала взгляд подруги и кивком указала на одну из толстых мраморных колонн.

Дороти-Энн перевела взгляд в указанном направлении.

Какая-то женщина с высоким стаканом в руке привалилась к мрамору.

Когда-то она была красивой. Тонкая, как манекенщица, и необычайно ухоженная. Грима как раз в меру, в тон платью, и наложен профессионально. С большим вкусом. Волосы прямые, темные, до плеч, и наряд стоил целое состояние — длинное бальное платье от Оскара де ля Ренты из синей, цвета сапфира шелковой тафты, а к нему настоящие сапфиры на шее, руках и в ушах. Но несмотря на все ее усилия, ничто не могло скрыть образа жизни запойного пьяницы.

Дороти-Энн взглянула на Венецию, кивком головы дала понять, что возьмет это на себя и подошла к женщине.

— Привет, — дружески поздоровалась она. — Я не думаю, что мы знакомы.