Рёв - Ария Кейдж

Раньше я считала, что только по третьим четвергам месяца папа срывает разделённую мной и Нейтом любовь, и оскверняет её, но знала, что это бремя мы будем постоянно нести за собой. Я вижу тень сомнения в его глазах, когда мы смотрим друг на друга так, как сейчас. Мы связаны с подобным демоном и, если вы внимательно посмотрите в наши глаза, увидите, что он присутствует в них.

Сверчки громко стрекочут свою песню, и напряжение между нами трещит ей в унисон. Нейт поддаётся, а я, заметив это, прикусываю нижнюю губу и стараюсь сосредоточиться на движении грудью при вдохе-выдохе, что возбуждает его желание. Мои соски соблазняют его сквозь моё красное цветастое платье и хлопчатый бюстгальтер, требуя прикосновений его губ.

Я едва не ахнула, когда его пальцы начали расстегивать маленькие пуговки моего платья. Его глаза ищут мои, а я облизываю свои губы, когда он расстегивает первые три пуговки. Потом еще и еще, пока не смог расстегнуть платье до половины, чтобы подставить меня под лучи солнца, пробивающиеся через густую листву в ветвях нашего дерева. Он не прикасается к моим возбуждённым соскам, он просто смотрит, как слишком быстро и резко вздымается и опускается моя грудь. Крошечный серебряный крестик, подаренный Ноной на моё 16-летие, поблёскивает на моей коже. Нейт поправляет его прежде чем опустить голову, и поцеловать кожу между грудей, где лежит крестик. От его влажного и жаркого дыхания у меня на коже появляются мурашки.

Я чувствую, как он улыбается, и немного смеюсь, но при этом, как могу, стараюсь не шевелиться. Я хочу, чтобы он продолжал, потому что мне это нравится. И тогда он делает нечто, что заставляет всё моё тело трепетать. Он проводит языком по контуру моего бюстгальтера, пока его пальцы оттягивают ткань, и захватывает губами мой сосок.

Спокойствие и контроль, проваливайте. Я запускаю пальцы в его темные волосы и, выгибаясь дугой, заставляю его стонать. О, Боже, я люблю этот звук, он творит со мной что-то невообразимое.

– Шарлотта, – папин голос эхом проносится по всему поместью, заставляя нас вскрикнуть и вскочить с места. Мы, как загнанные олени, смотрим вдаль мимо низко висящих, скрывающих нас веток, в сторону дома и гаража.

– Сейчас не время, – шарахаюсь я. – Почему он зовёт нас из гаража? Сегодня не четверг! Даже не та неделя!

– Чарли, посмотри на меня, – Нейт берёт меня за руку и сжимает её.

Я не могу. Мои глаза сосредоточены на гараже, ожидая снова услышать его голос, ожидая его гнев из-за моего медленного реагирования на его зов. Я никогда не опаздываю. Я всегда немедленно иду к нему, чтобы осчастливить его.

– Чарли. Посмотри на меня, немедленно, – требует Нейт. Он никогда не требует, он всегда просит. Я окидываю взглядом его глаза; они необычные, практически испуганные. Он никогда не боялся; он всегда был моей опорой, когда я слышала, что отец зовёт меня.

– Что бы ни случилось, просто смотри на меня, прямо сюда, – говорит он, указывая на свои глаза. – Поняла?

– Хорошо. Я не знаю, смогу ли, но постараюсь.

– Чарли, скажи мне, что ты поняла.

– Я поняла, – шепчу я.

Прежде чем встать и помочь подняться мне вместе с ним, он берет моё лицо в свои руки и быстро целует в губы, а затем нежно в лоб. Он возится с пуговками на моём платье, а затем берёт за руку и ведет к гаражу.

Эта прогулка всегда огорчает меня и более чем слегка пугает, но мы всегда знаем, чего ожидать. Сегодня – первый раз на моей памяти, когда мы не знали, чего ожидать и страх был сильнее, чем когда-либо. Трава хрустела под нашими ногами, и притихли сверчки. Даже они боялись того, что произойдёт.

Боковая дверь, как обычно, была открыта. Только на этот раз вместо того чтобы вдвоем войти в тускло освещенную комнату, Нейт тянет меня в сторону от наружной стены. Он сделал это так быстро и сильнее, чем намеревался, что воздух со свистом вылетел из моих легких и рта.