Мужчина, которого она забыла - Роуэн Коулман (2016)

В зале, где проходила церемония, всю стену занимало окно, выходящее на океан – ярко-синий и искристый, как я мечтала. На горизонте белели крошечные кораблики под парусами, они покачивались на волнах и не подозревали о том, как я счастлива. И все же мне казалось, что эти лодочки, бесконечно далекие, – тоже часть моей свадьбы. И не только они, но и солнце, и звезды… Знаю, звучит слегка бредово, но так уж я себя чувствовала: словно вокруг меня вращался весь мир.

Мы с Грэгом не загорелись идеей написать собственные свадебные клятвы и решили держаться традиционной церемонии. Я смотрела на него, купалась в любви наших гостей, слышала, как Эстер, завернутая в шелка, с померанцевым цветком в волосах, лопочет что-то во весь голос, – и тут поймала взгляд Джулии, моей лучшей подруги. Она одними губами прошептала: «везучая стерва» – достаточно четко, чтобы чиновник из бюро регистрации поднял бровь. Кэйтлин читала «Надгробие Арунделей» Филипа Ларкина. По тому, как Грэг на меня смотрел, было ясно: я выхожу замуж за любовь всей моей жизни. Конечно, я и раньше бывала счастлива, и дочки каждый день дарят мне радость, но в том дне соединилось все. Он был самый-самый счастливый.

Разумеется, я перебрала шампанского и после того, как Грэг произнес речь, решила не отставать от него. Мою следовало бы сократить минут на десять, однако все смеялись, подбадривали меня и охотно позволяли мне «рисоваться», как сказала бы мама, – потому что желали мне счастья. Потом заиграла музыка, и Эстер кружилась без остановки, так что подол ее платья вздымался, словно цветок, а после уснула на груди у бабушки – та сидела в соседней комнате, в тишине, делая вид, будто вовсе не захмелела и не пыталась заигрывать с Мортом, ирландским дядюшкой Грэга. Джулия скинула туфли и танцевала со всеми женатыми мужчинами в зале, хотели они того или нет, а потом привела в ужас молодого официанта, пригласив его на медленный танец.

Мы с Грэгом тоже танцевали всю ночь напролет, кружились и качались из стороны в сторону, задирали колени и трясли руками без остановки, не прекращая смеяться. А потом он подхватил меня и понес по лестнице в спальню, в шутку зовя меня «миз Армстронг», потому что перед свадьбой я спросила, не будет ли он возражать, если я оставлю свою девичью фамилию. Конечно, Грэг не возражал; он сказал, что ему даже нравится быть женатым на «миз». По дороге в номер для новобрачных он шептал на ушко миз Армстронг, как сильно любит ее под любым именем. А под конец, перед тем как заснуть, я подумала: «Вот оно. Вот теперь моя жизнь началась».

3

Кэйтлин

Я думала дождаться ее в машине, но затем поняла, что рискую проторчать там весь день. У мамы теперь нарушено чувство времени: секунды кажутся ей часами, и наоборот. В ее конфискованном вишнево-красном «Фиате» очень уютно, и я не хочу идти под дождь, который лупит, как свинцовая дробь. Не хочу, но придется. Это ее последний день в школе, и мама ужасно расстроена. Нужно забрать ее с урока. А по дороге домой, до того как бабушка и Эстер возьмут нас в кольцо, мне придется рассказать ей, что я наделала. Время уходит.

Хотя секретаршу Линду я встречала и раньше, знаю я ее в основном по фееричным маминым анекдотам из школьной жизни. Линда сидит за пуленепробиваемым стеклом, будто мы не в Гилфорде, а в Лос-Анджелесе.

– Привет! – Я улыбаюсь до ушей: только такая улыбка помогает мне выдержать сочувственные разговоры, в которых всегда слышится тихая нотка радости.

– Привет, милая. – Линдины губы сами складываются в грустную гримасу.