Женщина нашего времени - Рози Томас (1993)

— Главное, действительно важным было то, что я верила — игра хороша. Я чувствовала это, я чувствовала, как волосы поднимаются у меня на затылке всегда, когда я смотрю на нее. И потому что я верила в это так сильно, я готова была рискнуть всем ради этого. Любой предприниматель скажет вам, что это и есть та искра, от которой воспламеняется заряд. Вера и более чем вера — уверенность.

Находясь за кадром, Элисон Шоу кивала, делая вращательные движения рукой: «Еще, расскажите нам еще». Имея богатый опыт, Харриет продолжала:

— Я также верю, что можно рассматривать жизнь как игру случая. Вы можете позволять течениям нести вас или вы можете ожидать своего течения, а затем неистово грести вместе с ним, как поступила я, когда осознала потенциальные возможности игры. Кто-то сказал, что вы можете прийти к одному и тому же жизненному решению либо с помощью различных более или менее окольных путей, либо двигаясь напрямую к тому, чего вы хотите, либо надеясь, что вас вынесет туда попутным течением. Есть прямые и окольные пути, и игра сама по себе как бы является метафорой этого.

Саймон впервые сказал эти слова много лет назад. Прямой пристальный взгляд Харриет дрогнул.

Непрерывное вращение рукой прекратилось. «Если они сами хорошо составили программу, — подумала Харриет, чтобы отвлечься, — то они должны теперь ввести в кадр вместо нее игровое поле с цветными катящимися шариками, бегущими по прямой или по большому кругу».

Элисон Шоу сказала:

— Вы можете подробнее объяснить выражение «неистово грести»? Что вы, конкретно, сделали после того, как почувствовали покалывание в затылке?

Харриет снова оказалась «на своем поле». Она описала все шаги, которые она предприняла, создавая свой бизнес, что она много раз говорила и в других интервью. Она упомянула о них вскользь, как бы отсчитывая бусинки на нитке.

Элисон кивала, давая ей говорить, и как бы время от времени подсказывала, предлагая новые вопросы из своего списка. Одни из них Харриет уже обсудила с составителем программы, а другие были для нее неожиданными. Все шло гладко, Элисон была хорошим интервьюером.

Режиссер дал сигнал закругляться. Харриет почувствовала облегчение. Полезная работа для фирмы «Пикокс» была сделана, и она может спокойно лететь.

Подошел последний вопрос:

— За этой исключительной историей успеха скрывается еще одна драматическая история. Харриет, общеизвестно, что вы не сами придумали эту игру. Не могли бы вы в завершение нашей беседы что-нибудь рассказать нам об этой истории?

У Харриет перехватило дыхание. Она вдруг остро ощутила микрофон, прикрепленный к лацкану костюма, лица технического персонала, смотрящие на нее, катушки с пленкой, на которую будет записан звук ее собственного голоса. Находящаяся за кадром Элисон посмотрела на часы. Харриет знала, что они могут попросить у нее не более двух-трех минут. Это будет не первый раз, когда она говорит о Саймоне. Она подумала: «Если бы вообще только это и могло быть».

— Игра была придумана офицером Британской армии, находившимся в плену у японцев в Гонконге во время Второй мировой войны. Он создал ее из кусочков всякой всячины. Он хранил ее у себя в течение четырех лет, а после его освобождения эта игра осталась единственной вещью, которой он владел.

Она протянула руку с большим кольцом и дотронулась до растрескавшегося куска дерева, лежащего на гладкой поверхности стола. Оператор повернул камеру, чтобы это движение попало в кадр.

Харриет не забывала этой истории, значительно более длинной и весьма тягостной для воспоминаний, которую Саймон Арчер рассказал ей в своем холодном и неуютном доме, расположенном в очень мрачном квартале ничем не примечательного городка в центральных графствах. Она могла и сейчас ясно услышать его слова. Она могла точно вспомнить даже целые фразы, которые он употреблял.

Они и сейчас звучат в ее голове.