Аутодафе - Эрик Сигал (2002)

— Меня зовут Лия, — отрывисто произнесла женщина, — я жена ребе Шифмана. Машина вон там стоит.

Она повернулась и быстро зашагала в указанном направлении, а Дебора поплелась сзади, с трудом волоча свой багаж.

Разглядев Лию Шифман получше, она испытала шок. Показавшаяся ей издали немолодой, она была на самом деле женщиной лет двадцати пяти, изможденной, с безжизненным взором и бледным лицом.

Примерно в ста шагах их ждала машина. Дебора приготовилась увидеть какую-нибудь допотопную развалюху, но это оказался дизельный вариант «Мерседеса» с надписью «Такси» на крыше.

Пока водитель пристраивал вещи Деборы на крышу, Лия представила ей остальных пассажиров, свою сестру Браху — одетую точно так же женщину с ребенком на руках — и ее мужа Менделя, молодого человека с бородой и сосредоточенным взглядом.

— Шалом, — хором произнесли муж с женой. Это было первое приветствие, услышанное ею на израильской земле.

Ей бросилось в глаза, что мужчина демонстративно отвел глаза. Он не позволит бесовскому промыслу застигнуть себя врасплох.

Интересно, что им известно? Сказали ли им о ее прегрешении?

Как бы то ни было, чтобы выжить в новых для себя условиях, ей придется завоевывать их симпатии. Иначе они и впредь будут от нее отворачиваться, как сделал сейчас Мендель, вступивший в увлеченную дискуссию с водителем.

На полпути к Иерусалиму у Брахи на руках заплакал ребенок, и мать принялась напевать ему колыбельную, которую Дебора помнила с ранних лет. Сейчас это лишь усилило испытываемое ею отчуждение. Но она попыталась сохранить учтивость.

— Прелестный малыш, — сказала Дебора. — Мальчик или девочка?

— Мальчик, хвала Всевышнему, — ответила женщина. — Девочек у меня уже три.

Через открытые окна в машину проникал воздух, напоенный ароматом сосен. Меньше чем через час мрак Иудейских гор расступился перед оазисом света, распространявшего свое зарево далеко ввысь. К удивлению Деборы, ее спутники не выказывали никакого волнения при виде священного города Иерусалима. Никто не издавал ни звука.

В ночной тьме они добрались до узких улочек Меа-Шеарима. То тут то там в окне мелькал одинокий огонек лампы — это какой-нибудь ученый-богослов корпел над священным текстом.

Такси остановилось на углу улицы Шмуэль-Салант, и они вышли.

Миссис Шифман повозилась с ключом, дверь со скрипом отворилась, и они вошли, Дебора позади всех.

За столом сидел тучный мужчина с тронутой проседью бородой. Стол был накрыт клеенкой, что наводило на мысль, что днем эта комната используется как столовая.

Хозяин поднялся и оглядел Дебору с головы до ног.

— Стало быть, вы и есть дочь рава Моисея. Ну, что ж, со здоровьем у вас, кажется, все в порядке. Да убережет вас Господь от злого глаза!

От неимоверной физической усталости, усугубленной разницей во времени и эмоциональным истощением, Дебора не знала, что ответить. Единственное, что пришло ей в голову, было:

— Благодарю вас, ребе Шифман, что согласились меня принять.

— Уже поздно, — проговорил в ответ хозяин и повернулся к жене: — Покажи ей, где она будет спать.

Лия смерила Дебору взглядом, кивнула и направилась в заднюю часть дома, где в узкий коридор выходило несколько дверей.

Она открыла одну из них.

— Сюда. Я выделила тебе кровать у окна.

Только сейчас Дебора различила звуки. В этой крохотной комнате были еще люди, она слышала их сонное дыхание. В тусклом свете коридорной лампочки она разглядела три узких кровати, втиснутых в комнату. На двух виднелись маленькие фигурки, прикрытые застиранными одеялами.

— Думаю, переодеться тебе лучше в ванной. Не стоит будить детей, им завтра в школу.

Дебора молча кивнула. Она отперла чемодан и достала халат, после чего внесла вещи в комнату, которая и без того казалась ей чересчур тесной. С облегчением ощущая себя в долгожданном, хотя и временном одиночестве, она прошла по коридору в ванную.