Твоя К. - Тереза Ревэй (2009)

Ксения проснулась от тишины. Боль в теле говорила о том, что она заснула на стуле с младенцем на руках. Малыш не плакал, а лишь с любопытством смотрел на нее. Удивленная этим неожиданным спокойствием, она проверила, все ли с ним в порядке, поцеловала в макушку. После рождения Кирилла ни няня, ни Ксения не спали добрую половину каждой ночи. Жалея старую нянюшку, девушка хотела заниматься братом только сама. Но старушка не только помогала присматривать за ребенком, но и ухаживала за Ниной Петровной, очень медленно поправлявшейся после родов. Большая потеря крови мешала ей быстро восстановить силы. Ксения, словно воришка, использовала любую паузу, чтобы урвать время для сна: то прислонившись к стене в очереди к ларьку в Гостином Дворе, то сидя за столом перед едой, то прикорнув на стуле у врача.

Донесшийся снизу радостный крик заставил ее вскочить. Спустя несколько секунд послышались быстрые шаги Маши, которая тут же ворвалась в комнату. Щеки ее горели, на лице светилась радостная улыбка. С замиранием в сердце Ксения вдруг осознала, как долго не видела у своей сестры такого искреннего, неподдельного энтузиазма, и, сама не зная почему, встревожилась.

— Ты никогда не угадаешь, кто пришел! — воскликнула Маша.

Игорь Кунин, о котором Ксения и думать забыла, внезапно предстал в ее воображении в одежде пехотинца: кителе, бриджах и начищенных сапогах. Правильные черты лица излучали серьезность и в то же время нежность. Он как бы возвышался над остальным миром. Как она могла забыть этого человека, который еще недавно был так необходим ей? Ксения почувствовала легкое головокружение.

— Быстрее, идем! — сказала Маша, хватая ее за руку, чтобы заставить сдвинуться с места. — Ничего тебе не скажу. Пусть это будет сюрпризом.

Ксения протянула младенца сестре. Маша испытывала к брату ревнивую любовь собственницы. Если бы ей позволили, она не расставалась бы с ним ни днем ни ночью.

За последние месяцы Ксения словно потеряла способность радоваться, стала равнодушной и резкой, а если ей и доводилось улыбаться, то складывалось впечатление, что за нее улыбается кто-то другой. Поправив прическу, девушка, гадая, кто пришел, направилась в кухню, которая давно стала для них гостиной. Именно там они чувствовали себя более спокойно, кухню было легче натопить в отличие от больших салонов, которые теперь напоминали потерпевшие кораблекрушения суда.

На вешалке висела военная шинель с прямоугольными следами от срезанных эполет. За столом, спиной к дверям, сидел мужчина. Его отросшие слипшиеся волосы доставали до воротника кителя. Склонившись над миской, он звучно ел суп.

Скрестив руки, няня стояла у камина и удовлетворенно наблюдала за гостем. Словно догадавшись о присутствии посторонних, гость, медленно поднявшись, повернулся.

— Дядя Саша, — разочарованно выговорила Ксения.

Его мундир от самых плеч был покрыт пятнами неизвестного происхождения и заштопан во многих местах. Лоб пересекала зловещая, оставленная острым предметом свежая рана. Щеки впали.

— Ксения, вот и ты… — хрипло выговорил он.

Она пристально смотрела на него, напрасно ища в этом усталом ссутулившемся человеке своего товарища по детским играм. Старше Ксении всего на десять лет, Александр был для нее идолом, которому хотелось подражать. Но теперь она чувствовала себя неловко, словно перед незнакомцем, и только когда он улыбнулся и прежнее родное выражение осветило его тусклое лицо, Ксения бросилась к нему на шею. Александр мягко отстранил ее.

— Прошу прощения за непрезентабельный вид, но…

— Дядя Саша, ты знаешь про папу?

На его лице отразилась печаль. Он погладил племянницу по щеке шершавой ладонью.

— Нянюшка мне рассказала. У меня нет слов, чтобы выразить свое горе. Он был замечательным человеком. Ты знаешь, как я любил его. Повсюду столько убийств… Генерал Стакелберг был убит на глазах у супруги, а его труп сбросили в Неву. Этим чудовищам чуждо уважение как к жизни, так и к смерти.