Любовь от кутюр - Ирина Масарновская (1995)

Часть первая

Чисто по-женски подперев ладонью щеку, Алина сидела за огромным письменным столом и глядела в окно, видя за стеклами вовсе не то, что там, за окном, было. Лицо ее оставалось сосредоточенно-внимательным, даже каким-то чересчур строгим, только в глубине глаз то и дело вспыхивали искорки.

— Алина! Ну соглашайся! Дело того стоит, да и звучит как здорово: «Рекламное агентство «Алина»! — с жаром говорила сидящая напротив нее рыжеволосая молодая женщина. — Георгий уже и договор подписал с Вилли Шнитке.

— А ты откуда об этом знаешь? — не повернув головы, тихо сказала Алина.

— Я? — удивленно и вместе с тем как-то испуганно переспросила собеседница. — Да ты, видимо, забыла, что Громадский при мне у тебя в кабинете показывал проект соглашения.

— У меня в кабинете или у тебя в постели? — Алина мельком глянула на подругу.

Татьяна невольно сжалась под ее взглядом.

— Ладно, Орлова, замнем для ясности, — нечто похожее на усмешку скользнуло по лицу Алины, но так и не расслабило его. — Ты же знаешь, что мне теперь плевать на все, что связано с Громадским. И потом, я человек незлобливый, мягкий.

— Ага, мягкий! — не то подтвердив сказанное, не то усомнившись в нем закивала головой Татьяна. — Эта мягкость твоя — на толщину кожи. А под кожей — сталь!

— И при этом, как вы правильно заметили, госпожа Орлова, сталь высшего качества, — ле-ги-рован-ная! — произнеся по слогам последнее слово, Алина вышла из-за стола и заходила по мягкому ковру перед Татьяной, сидящей на роскошном бархатном кресле и не спускающей с нее настороженных глаз. — Да, да, Татьянюшка, моя сталь — это жизненные принципы. Мой долг перед людьми. Ответственность за дело, которое сама поставила на ноги и везу! — Алина, гордо вскинув свою точеную головку, молча застыла у окна.

— Сама-то ты, сама, но без Громадского вряд ли твой салон так котировался бы в Москве, — задиристо парировала Орлова. — Да и вообще, если бы не Георгий, неизвестно еще, был ли бы этот салон вообще.

— Ну что ты заладила: если бы, если бы, — резко оборвала ее Алина. И вдруг, словно спохватившись, спросила совсем дружелюбно: — Ты не видела сегодня Юлию?

— Она с десяти утра на примерке у Кузнецовой, — обиженным тоном ответила Татьяна.

— Бедная девочка! Вчера работала до полуночи и сегодня чуть свет — уже на ногах! — вздохнула Алина.

— Ничего себе чуть свет — десять утра, — огрызнулась Орлова. — Ты бы ее удочерила, что ли, может она бы и не была тогда такой бедной.

— Опять ты за свое «бы»! — с упреком заметила Алина. — Ну что ты к ней цепляешься? Манекенщица — от Бога, умная, работящая, добрая…

— Комсомолка! Активистка! Скалолазка! Что там еще? Огласите весь список, пожалуйста! — уже почти кричала в лицо Алине Орлова.

— Успокойся, Тань! — Громадская обняла за плечи подругу и заглянула ей в глаза. — Господи! Да ты никак ревнуешь Юленьку! К кому ревнуешь?! Ко мне? Хотя нет, к Георгию!

— Кто мне Георгий, чтобы к нему ревновать? — запальчиво проговорила Татьяна. — Это твой муж.

— Бывший, Танюша. Бывший, из прежней жизни, — повторила Алина, и память услужливо перенесла ее в другое место на несколько лет назад, в такую же далекую юность…

Даже в своем поношенном желтом плаще Алина не чувствовала себя в столице провинциалкой. И в то же время ей так хотелось хотя бы примерить ту изысканную, великолепную одежду, что была выставлена в витринах, на которые указывала ей Рита, не переставая при этом без умолку болтать.

Москва привела Алину в совершеннейшее восхищение. Она была потрясена ее широкими проспектами, бульварами с рядами старых лип, со сверкающими магазинами, элегантными и надушенными женщинами.