Опыт воображения - Мэри Уэсли (1998)

— Я нашла там его свисток, — продолжала рассказывать Джулия. — Он завалился за радиатор. Теперь он у меня. Когда они погибли, за рулем был Жиль. Я думала, что, поскольку у него отобрали права, управлять машиной будет Клода, но машину вел он. Я должна была принимать в расчет такую возможность: она любила Жиля, и достаточно ему было попросить ее, она не могла отказать ему в удовольствии покрутить баранку. Она очень любила Жиля и обожала Кристи. Она теперь обвиняет меня в том, что меня там тогда не было, иначе машину вела бы я. После рождения Кристи машину всегда водила только я — так было безопаснее. Она считает, что я виновата в случившемся. Да я и сама виню себя. Я, конечно, понимаю, что во всем этом нет логики, причем не только потому, что меня там не было, но и потому, что они сами не хотели, чтобы я там была. Жиль всегда ездил к Клоде один, без меня, и иногда я разрешала ему брать с собой Кристи. Иначе было бы несправедливо: Клода любила его, и было бы нехорошо удерживать его вдали от нее. Но она не желала меня видеть; она желала видеть только Жиля и Кристи.

Джулия высморкалась в туалетную бумагу.

— После нашего развода, — продолжала она, — желание это усилилось. Она купила Кристи игрушки — большие, в натуральную величину. Он боялся их, зато очень любил свою овечку и свисток. Я так понимаю, что эти великаны должны были свидетельствовать о величине и силе ее любви? Но в жизни это воспринималось иначе. С моей стороны было глупо позволить ему поехать, но я старалась быть справедливой. Кроме того, я недооценила Клоду. Я и не подозревала, что она влюблена, думала, что она слишком стара для этого. Да, я проявила беспечность. Я решила, что ее теплое отношение к Жилю объясняется ее душевностью и добротой и что я сама для нее что-то значу. Я не схватывала ситуацию. Честно говоря, у меня и не было такого желания. Позже, сомневаясь в очевидном, я старалась отгораживаться от того, что начала подмечать. Я всячески гнала от себя мысль о том, что Жиль и Клода стали одним целым, которое потом включило и Кристи, но упорно отвергало меня. Клода на десять лет старше Жиля, но ведь и Жиль был на десять лет старше меня, так почему бы нет? — Джулия глубоко вздохнула и продолжала: — Клода считает меня ответственной за происшедшее и на похоронах прямо сказала мне об этом. Она… трудно выговорить, но я все-таки скажу… она называет меня убийцей. — Сильвестр громко охнул. — Я знаю, что это так. Именно так назвал меня тот таинственный мужчина-призрак, который названивает мне по ночам. Когда он сказал это в прошлый раз, я взяла свисток Кристи и свистнула в телефонную трубку…

Сильвестр отхлебнул холодного чая.

— Почему вы вышли замуж…

— Он изнасиловал меня. Сказал, что сделал это в порыве любви. Мы тогда работали в саду Клоды. Мне очень хотелось верить, что это — любовь. Он мог быть восхитительным, очень привлекательным и смешным. Я тогда ничего не знала о нем и Клоде. Потом я обнаружила, что беременна. Клода настаивала на нашем браке, и я лелеяла надежду, что все будет хорошо. Сначала все и было хорошо, но потом…

— Что потом? — спросил Сильвестр, который слушал ее, затаив дыхание.

— Может быть, вам это будет непонятно, поскольку я не думаю, чтобы с вами тоже такое было, но после того, как мы с Жилем поженились, я скоро осознала, что каждый раз, когда он занимался со мной любовью, он думал о Клоде. Я для него просто не существовала. Реальностью была только она.

Веселый, нарушив наступившую тишину, проскулил во сне.

— Мне ужасно неудобно, что я наболтала здесь столько лишнего. Извините меня, пожалуйста! — сказала Джулия.

— Кто такая Клода? — спросил Сильвестр.

— Моя мать. Разве я не говорила?

ГЛАВА 27

В голове у Сильвестра скопилось великое множество вопросов, ответы на которые он хотел бы знать, но ни один из которых не решался задать.

Джулия высморкалась еще раз в туалетную бумагу и бросила ее в корзину для мусора.