Пляжный клуб - Элин Хильдебранд (2015)

На рассвете он вышел из дома и направился куда-то по Гульберт-авеню. Билл брел мимо заколоченных летних домиков, и на сердце у него потихонечку стало легче. Все вокруг было словно в спячке, а значит, еще хватит времени привести отель в порядок. К началу марта все номера уже распределены на месяцы вперед. Записывать бронь – дело нехитрое. Непочатый край работы – вот что воистину приводило в дрожь: пляж за зиму занесло песком, номера не подготовлены, все, что можно, – поставлено на кровати, остальное – под белыми простынями. Всюду пыль и запустение.

По дороге домой навалилась одышка. По сути, Биллу было всего шестьдесят, но из-за слабого сердца он чувствовал себя стариком. Пришлось распрощаться с «черной» и «синей» трассами в горах Аспена и довольствоваться пологими «зелеными» спусками Баттермилка. Виски посеребрила седина, по вечерам ныли колени, и читать получалось лишь с хорошим светом. Неделю назад, на перелете из Аспена, он четыре раза бегал в туалет. Тревожный звоночек прозвучал в первых числах нового года. Они сидели с Терезой в ресторане за столиком с другой супружеской четой. Какой-то врач и его жена. Ели сырный фондю, как вдруг в груди что-то сдавило, сердце будто раздулось, готовое лопнуть. Врач не растерялся, позвонил в «Скорую». Даже думали попросить прислать вертолет, чтобы доставить его в Денвер. По счастью, пронесло. Врач посоветовал удалиться от дел. Если бы такое ему предложили пару лет назад или даже год, Билл наотрез отказался бы, однако теперь эта идея казалась заманчивой. Сесили исполнилось восемнадцать, выпускница, через пару недель получит диплом об окончании школы. Немножко потерпеть – и она тут будет всем заправлять, дочурка. Это лишь вопрос времени.

Билл отворил входную дверь, и к его ногам спланировал белый конверт. Опять эти письма! Билл надорвал край и прочел письмо. Как обычно, послание от загадочного С. Б. Т., предложение о покупке отеля. Наивный чудак шлет ему письма уже несколько лет. Все пытается уговорить. Что он там предлагает? Двадцать два миллиона? «Не искушай меня сегодня, С. Б. Т., – подумал Билл. – Не искушай». Временами Билл отвечал ему на абонентский ящик. Сам он никогда не встречался с этим мужчиной (или женщиной). В телефонном справочнике такого персонажа не оказалось, так что инициалы вполне могли быть вымышленными. Вся эта таинственность немного действовала на нервы, а с другой стороны, была здесь какая-то интрига. Словно у Билла появилась тайная воздыхательница. Подумать только, в его-то возрасте!.. Билл демонстративно смял письмо и бросил его в мусорную корзину возле дома. «Ты это видел, С. Б. Т.? Ты за мной наблюдаешь?»

Билл направился на кухню и налил чашечку кофе без кофеина. Тут с улицы послышался шум. Подъехала машина, и на сердце отлегло: Мак. От радости Биллу хотелось заорать, чтобы Тереза слышала: «Мак приехал! Мак!»

В былые годы он уже не раз прерывал ее утренний сон своими радостными возгласами, но теперь смолчал. Прикрыв глаза, он прочел на память стих, словно молитву. «Снежный ветер в лесу». «Пройдешь весь путь – тогда уснешь»[1]. После того случая в ресторане Билл погрузился в поэзию. Особенно близки ему были слова старого человека, выходца из Новой Англии. И пусть Вермонт Фроста совсем не похож на этот остров (на участке Билла не стояло ни единого деревца), но по какой-то неведомой причине его стихи были целительны. Как бальзам на рану, как чудное снадобье. Прочтешь стих – и будто камень снимешь с печальной стареющей души.

А Мак – все тот же румяный улыбчивый парень с пушистой копной светло-русых волос. Билл знал его так же хорошо, как сына родного. Они поздоровались за руку, и Билл, поддавшись порыву, по-отечески обнял Мака.

– Ну, решил вернуться?