Праведник - Игорь Хорр (1997)

Приблизительно через полчаса в купе появился Маркеев. Он выглядел бледным и болезненным.

— Простите, у вас нет ничего выпить? — падая в кресло напротив Алексея Борисовича, спросил он.

— Здесь есть бар, — сказал писатель, поднялся, отыскал в шкафчике коньяк и рюмки и поставил на стол. Маркеев налил себе коньяку и выпил залпом.

— Вам нездоровится? — спросил писатель.

— Нет. Просто я сильно устал за эти сумасшедшие сутки. Эта лошадь, сами понимаете. Теперь жеребенок… Кроме того, на душе у меня отчего-то неспокойно. Знаете ли, какое-то непонятное ощущение. Предчувствие, что ли. Вы верите в судьбу?

— Не совсем. Для меня это нечто другое. Призвание. Я так это называю. Некий путь, проложенный человеку Богом. Прислушиваясь к голосу совести, человек следует по нему, но, потакая своим инстинктам и поддаваясь соблазнам, каждый из нас может сойти на другой, губительный путь. Думаю, все мы не раз и не два в своей жизни сходим и возвращаемся на путь истинный. Хотя некоторые, наверное, сходят совсем… Как ваш пациент?

Маркеев тяжко вздохнул и снова наполнил свою рюмку:

— Все пока ничего. Санитары с ним.

— Как по-вашему, в Москве скоро будем?

— Машинисту велено больше двухсот не гнать. Часа через три.

— Вы бы поспали, раз санитары там?

— Спасибо, не усну. Вы спите.

— Да я что? Я приеду — высплюсь. А знаете что? Хотите, я вам отрывки из своей новой книги почитаю?

— Почитайте.

— Или нет. Лучше Евангелие. Самое короткое, от Марка. Как раз успеем почитать. Вы ведь, наверное, давно Евангелие не читали?

Алексей Борисович достал из бокового кармана пиджака маленький томик Нового завета и принялся отыскивать нужную страницу.

— Не стоит, — махнул рукой Маркеев. — Я, знаете ли, не очень во все это верю. Хоть и стыдно признаться нынче, но факт.

— Как же? Вы не верите в Бога?

— Я ведь, знаете ли, до лошадиного бума хирургом в клинике работал. Ветеринарной практикой занимался мало — так, был интерес. Потом прельстился деньгами. Как у Прошина дела в гору пошли, он платить щедро стал. Работы на конезаводе много. Из клиники пришлось уйти, — Маркеев испил коньяку и умолк.

— Что же пошатнуло вашу веру?

— А не было ее никогда. Я ведь к тому все это рассказываю, что за двадцать лет работы в клинике я каждый сантиметр человеческого тела вдоль и поперек изрезал. И нигде ничего подобного тому, что вы называете бессмертной душой, не нашел. Не могу понять. Все увязывается — мозг, сердце, нервы, рождение, смерть…

— Материя, и ничего кроме материи?

— Да, приблизительно так.

— Ну что ж, — оживился Алексей Борисович. — Попробую вам доказать, что в мире нашем кроме материи могут существовать и другие реальные вещи. Заметьте, дорогой мой господин Маркеев, что сама по себе материя просто не способна к самоорганизации. Более того, многие объективные законы говорят нам о том, что материя стремится к беспорядку и хаосу. И если бы в мире не существовало некоего уравновешивающего и упорядочивающего начала, то за очень короткий срок планета наша, согласно тем же физическим законам, пришла бы к полнейшему развалу. Что вы на это скажете?

— Возражу вам, господин Борин. Одни формы материи могут и способны диктовать определенный порядок другим формам. Хотите пример? Гены! Гены организуют живую материю вполне определенным образом, не позволяя ей принимать никакую другую форму.

— Вы правы. Но гены — уже сами по себе высокоорганизованная форма материи. Могли ли они сами организоваться и сформироваться таким образом? Могли ли они сами создать заложенную в них информацию или откуда-то получили ее?

Лоб ветеринара сморщился в гармошку:

— Это еще ни о чем не говорит, — подумав немного, сказал он. — Наверное, разум человеческий пока не способен понять и познать это. Однако наука не стоит на месте и…