Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

– А вы, Мария Андреа де Таверне, согласны ли вы взять в мужья Жака Оливье де Шарни?

– Да! – отвечала Андреа, и в тоне ее прозвучало нечто столь страшное, что королева содрогнулась, а многие женщины в церкви затрепетали.

Шарни надел золотое кольцо на палец жене, и Андреа не почувствовала прикосновения руки, надевшей ей это кольцо.

Вскоре король поднялся. Месса кончилась. В галерее все придворные окружили новобрачных и принесли им поздравления.

Г-н де Сюфрен на обратном пути взял племянницу под руку, от имени Оливье он пообещал ей счастья, которого она достойна.

Андреа поблагодарила байи, но нисколько не повеселела и только попросила дядю поскорее отвести ее к королю – мол, ей надо его поблагодарить, а она чувствует сильную слабость.

Лицо ее и впрямь покрылось пугающей бледностью.

Шарни видел ее издали, но не смел приблизиться.

Байи пересек большую гостиную, подвел Андреа к королю, тот поцеловал ее в лоб и сказал:

– Подойдите к ее величеству, графиня: королева желает поздравить вас со вступлением в брак.

Вымолвив эти слова, которые ему самому представлялись весьма милостивыми, король удалился, а за ним и все придворные; растерянная, безутешная Андреа осталась стоять под руку с Филиппом.

– Ох, не могу больше, – прошептала она, – не могу, Филипп! Неужто и без того я мало перенесла!

– Мужайся, – тихонько сказал Филипп, – последнее испытание, сестра!

– Нет, нет, – возразила Андреа, – я не выдержу. Силы у женщины ограниченны; пожалуй, я выполню то, что мне велено, но поймите, Филипп, если она со мной заговорит, если она меня поздравит, я умру!

– Умрете, если понадобится, дорогая сестра, – отвечал молодой человек, – и будете в таком случае счастливее, чем я: как бы я хотел умереть!

Он вымолвил эти слова так угрюмо и с такой болью, что Андреа словно ужаленная устремилась вперед и вошла к королеве.

Оливье видел, как она прошла; он прижался к стенной драпировке, чтобы ее пропустить.

Затем он остался в гостиной наедине с Филиппом; оба, потупившись, стали ждать, чем кончится беседа королевы с Андреа.

Андреа нашла Марию Антуанетту в ее большом кабинете.

Несмотря на летнюю погоду – стоял июнь, – королева велела развести огонь в камине; она сидела в кресле, откинув голову, прикрыв глаза, сложив руки, словно мертвая.

Ее знобило.

Г-жа де Мизери впустила Андреа, затем задернула портьеры, затворила двери и удалилась.

Андреа стояла, дрожа от волнения и гнева, а также от слабости, и, потупив взор, ждала, когда в сердце ей вопьются слова королевы. Она ждала голоса Марии Антуанетты, как осужденный на казнь ждет топора, который снесет ему голову.

И если бы в этот миг Мария Антуанетта разжала губы, то измученная Андреа наверняка бы упала и лишилась чувств, не в силах ни понять ее слов, ни ответить на них.

Миновала минута, тягостная, словно столетие пытки, прежде чем королева шевельнулась.

Наконец она встала, обеими руками опираясь на подлокотники кресла, и взяла со стола лист бумаги, который несколько раз выскальзывал из ее дрожащих пальцев.

Потом, двигаясь бесшумно, как призрак, так что слышно было только шуршание ее платья по ковру, она с простертой вперед рукой приблизилась к Андреа и отдала ей бумагу, не проронив ни слова.

Слова были излишни: королеве не нужно было взывать к понятливости Андреа, Андреа ни на мгновение не могла усомниться в великодушии королевы.

Любая другая на ее месте предположила бы, что Мария Антуанетта дарит ей состояние, или земельное владение, или патент на какую-нибудь придворную должность.

Андреа угадала, что бумага означает нечто другое. Она приняла ее и, не сходя с места, начала читать.

Рука Марии Антуанетты бессильно упала. Королева медленно подняла взгляд на Андреа.