Одержимость - Сьюзен Льюис (1996)

— Кристос, ты сам видел, что с ней сделали. Понятно, теперь ничего не изменить, но я могу попробовать помочь тысячам детей, которые в эту самую минуту подвергаются такому же насилию со стороны взрослых. Надо заставить людей понять, показать им, что на свете каждый ребенок нуждается в их защите. Нельзя сидеть сложа руки, делая вид, что ничего не происходит. Мы с Филиппом чуть ли не месяц обсуждали это. И Аннализа тоже хочет, чтобы эта история была рассказана. Несмотря на то, что ее участницей стала собственная мать. Уж это-то удержит Октавию от шантажа… — Кори насмешливо улыбнулась. — И дело не в том, что месть Октавии является нашим главным мотивом, но разоблачение погубит ее окончательно. Аннализа не хочет заниматься подготовкой передачи, сейчас она вообще пока не намерена возвращаться к режиссуре, может, потом передумает. А пока все на мне, и кое-что я могу. Пойми, если не я, то смерть Люка, его ужасная трагедия и жизнь Сиобан — все напрасно.

Кристос поднялся и приблизился к ней, погладил по щеке.

— Значит, наша совместная жизнь невозможна.

— О нет, пожалуйста, давай сформулируем по-другому. Просто я пока не могу поехать в Лос-Анджелес. Я принесу больше пользы здесь, Аннализе и попытаюсь хоть какой-то смысл извлечь из всей этой истории.

— То есть мы должны попрощаться?

— Ну пожалуйста, попытайся понять, — умоляла она.

— Я все понимаю. — Он нежно поцеловал ее в лоб, отвернулся и стал собирать вещи.

Проводив его, Кори была безутешна. Пола пыталась ее успокоить, но разве это возможно? Главное, Кори никогда не забудет, какими глазами он смотрел на нее, когда прощался.

32

Филипп с Кори и Аннализой жили уже больше двух недель в скрытом от посторонних глаз отеле «Харбор» в Гренаде. Этот один из лучших отелей на острове располагался на холмистом подковообразном берегу, откуда открывался вид на яхты всех форм и размеров. Сейчас они нежились у бассейна рядом с огромной в итальянском стиле виллой близ вершины холма, выше располагались ресторан и бар отеля, а ниже — номера, каждый из которых являл собой маленькую виллу с полукруглой терраской над морем.

Девушки загорали, Филипп, устроившись под зонтиком, читал газету.

Отложив газету, Филипп посмотрел на Кори. Аннализа перехватила его взгляд и тоже взглянула на сестру.

— Кори, — Филипп разделял ее переживания. — Ни к чему обманывать себя, дорогая. Ты не…

— Пожалуйста, не надо снова об этом. — Кори опустила глаза. — Все уже решено.

— Нет, ничего не решено, — сказал он твердо. — Мы, похоже, нашли выход из положения, и ты сможешь быть вместе с ним и заниматься любимым делом.

— Как это? Больше всего на свете я хочу выпустить эту передачу!

— Больше, чем Кристоса?

Кори покачала головой. Филипп, уловив настроение Аннализы, бросил:

— Пойду приму душ, а вы тут пока поболтайте.

— Кори, — тотчас начала Аннализа, — мы с отцом много говорили об этом и пришли к выводу, что ты стараешься ради нас. Но это неправильно.

Кори покачала головой.

— Мне никуда от этого не уйти, Аннализа. Люк хотел, чтобы я помогла ему.

— Но он мертв, Кори. И ты ничего не изменишь.

— А Сиобан жива, и сколько еще детей страдают от насилия родителей!

— Много, я знаю. Но ведь и ты страдаешь, и Кристос тоже.

— О Аннализа, я еще не говорила ему, что люблю его, и хочу это сделать. Я должна…

— Кори, перестань, лучше придумай, как вам быть вместе.

— С момента его отъезда я только и думаю об этом. — Она посмотрела на Аннализу и отвернулась.

— И может быть… — подсказала Аннализа.

— Да нет, ничего. Филипп только что сказал, что придумал какой-то вариант. Какой, ты не знаешь?

Аннализа улыбнулась:

— Нет, пусть уж лучше он сам тебе скажет.