Победить тьму... - Барбара Эрскин (2004)

Ее силы таяли без Адама, от которого она подпитывалась энергией. Скоро ей придется вернуться в горы, где лежит ее спящее тело, оставшееся в другом времени. Нет никакой связи, никакой возможности отыскать его. Не осталось никакой энергии, чтобы предпринять что-то еще, помимо бесконечных блужданий по пустому дому в Сент-Албансе, где розы нового сезона торчали на хилых кустах, неподрезанные и неухоженные. Скоро сюда приедут новые хозяева. Они планируют многое здесь переделать. Они хотят кое-где пробить стены, поменять оконные рамы, гараж переделать в игровую комнату, перестроить чердак. Они собираются пригнать в сад бульдозер, устроить там пруд, выкопать старое грушевое дерево и розы. Их не волнует, что в доме умерли две женщины. Они не суеверны. Им и в голову не приходит, что тут могут водиться привидения.

Брид наблюдала за ними из окна, когда они ходили по саду и громко обсуждали, что они сделают с цветочными клумбами, которые так любил А-дам. Если они и видели кошку, прятавшуюся в кустах, то это их тоже не волновало. Рассыпанная вокруг хорошая доза перца быстро отвадит ее.

— Итак, Брид, ты не спишь?

Голос Бройчана донесся до нее издалека, словно слегка приглушенный морским туманом. Пора возвращаться к нам, Брид. Время твоих путешествий истекло. Видишь, со мной твой брат, который ждет тебя.

— Гартнайт? — Она открыла глаза. — Гартнайт, ты тоже здесь?

Где она? Тротуар был влажным и холодным. Кто-то стоял над ней.

— Это одна из тех хиппи. Накачалась наркотиками, судя по всему. — Женщина в пластиковом дождевике с магазинной тележкой на колесиках фыркнула и прошла мимо. Следующий прохожий бросил ей несколько пенни, которые прокатились по тротуару и валялись рядом с ней, образовав полукруг. Теперь она кричала.

— Гартнайт?

— Что она сказала? Наверное, иностранка. Лучше позвать полицию.

Люди подходили и уходили. Никто ничего не делал. По мере того как становилось холоднее и темнело, она забилась в тень, моля, чтобы вернулся ее кошачий образ и она могла бы куда-нибудь спрятаться и поохотиться, а потом свернуться клубочком в каком-либо убежище.

— Брид, больше нет смысла прятаться. Возвращайся.

Она чувствовала, как он тянет ее. Цепь вокруг ее щиколотки впилась в ногу, и она застонала от страха. Адам спас бы ее, если бы знал. Где он? Почему он оставил дом? Почему все изменилось?

— Брид, ты нарушила правила жрецов. Ты не подчинилась богам. Они гневаются, Брид. Ты была слишком хитрой. Ты использовала их в своих целях. Ты должна предстать перед ними и искупить содеянное.

Вставай. Уходи, от этих людей. Она знала, что могут сделать люди, которые во все вмешиваются. Они могут отвезти в больницу, где тебя запрут и заставят носить странную одежду и есть отвратительную пишу. Они запрячут тебя туда, где не видно ни солнца, ни луны, где ты не сможешь омыть ноги в темных водах горного потока или в горячей ванной Адама. Вместо этого с тобой будут обращаться как с рабыней. Она чувствовала на себе цепь, цепь Бройчана, обмотанную вокруг ее лодыжки, удерживающую ее, не дающую ей сбежать. Когда она вернется на кровать в его зале, она умрет от его руки — это будет жертва богам, которые были обижены ее поведением. Ей некуда было идти. Некому присматривать за ней. Ей нужно встать. Ей нужно двигаться.