Ключи счастья. Том 1 - Анастасия Вербицкая (1993)

Вдруг она встает, и книга ее падает на землю.

— Марк! Ты!!

Она бежит, повинуясь порыву нежности, не рассуждая, не взвешивая свои шаги, свои поступки. Как там, в горах, отдаваясь движениям своей души. Она падает на грудь Штейнбаха и подставляет ему лицо для поцелуев. Ах, ей так давно недоставало ласки! Она слышит, как стучит его сердце.

Он потрясен. Этот порыв мгновенно лишает его самообладания. Он целует ее лицо, и руки его дрожат. Несколько раз он пытается заговорить и- не может.

— Ты… ждала… меня?

— Не знаю. Я о тебе не думала. Но когда я тебя увидела… Сядем здесь! Поцелуй меня еще раз, Марк. Так хорошо чувствовать твою нежность!

Какие слова!

Но почему же бледнеет его радость? Нет веры в себя. Если б полгода назад… Но что же случилось?

— Маня, я безумно тосковал по тебе… Ни одного письма за целый месяц! Тебе не стыдно?

— Разве месяц?

«Она и не заметила.»

— Прости, Марк… Я не люблю писать.

Она не видит его усмешки. Разве ее письма к Соне не лежат на его груди?

— Ведь я ужасно ленива! И всякое принуждение заставляет меня страдать… Ведь тебе не будет ценно такое внимание?

«Лучше молчи!..» — думает он, вздыхая. И опять тихонько привлекает ее к себе.

— Ты не спрашиваешь про Нину, Марк?

— Я все знаю о ней.

— Ах да, конечно! А как ты меня разыскал здесь? Он смеется и молча целует ее глаза.

— Давно приехал? Откуда? Где остановился? Как раньше — каскад вопросов.

— Нынче из Москвы… А остановился на этот раз жены.

— Она теперь совсем поправилась? После операции?

— Она скоро умрет.

Маня выпрямляется. Отстраняется невольно. Смотрит большими глазами в небо. Потом тихонько гласит руку Штейнбаха.

— Бедный Марк! Мне жаль и ее. Как страшно умирать! Я этого не чувствовала в горах. Я там не боялась смерти…

Он сидит согнувшись, словно из него вынули кости. Она глядит на него пристально, с удивлением, как будто просыпаясь с каждой минутой. Странно! Виски у него седые. Он, должно быть, много страдал. И как она не замечала раньше этой седины?

Они жили полгода рядом, только изредка расставаясь, и говорили на ты. Они спали под одной кровлей. Как брат с сестрой. Все пережили вместе. Во всей долгой и тяжкой эволюции ее души она видела его с собой рядом — молчаливого, стушевавшегося, близкого и далекого в одно и то же время.

Она много выстрадала из-за него. Да! Но настала минута освобождения. Она ее помнит. Разве ее можно забыть? Она и его разлюбила, как того, другого… Она перестала страдать.

А потом они расстались. Таинственное существо, которое она носила в себе, на время взяло не только все силы ее организма, но и душу ее. Как спящая принцесса в сказке, и она была заколдована. И жизнь шла мимо, не волнуя и не задевая ее в ее священном сне. И даже когда родилась Нина и Марк вернулся, чтоб любить их обеих, она жила без желаний и грез, страстно отдаваясь своей новой любви, жертвуя ей с радостью всеми возможностями. В счастии материнства утонуло все, что казалось ей ценным когда-то. Его жизни рядом она не замечала. Возможно, что она не раз топтала его душу. Что пережил он? И что осталось от прежнего?

Она украдкой глядит на него. Этот профиль, брови, этот скорбный рот… Как она безумно любила все это недавно!.. Одно его прикосновение заставляло ее трепетать от жажды счастья…

Вот он сидит рядом. Все такой же красивый.

До отчего в душе ее нет былого экстаза? Нет трепета от его прикосновения? Отчего она не чувствует себя, как прежде — безвольной, бессильной, маленькой рядом с ним?

Куда ушло очарование? Грустно.

Точно читая в ее душе, он вдруг поднимает голову и начинает глядеть. Сперва на ее ноги, потом на пышную грудь. Он тоже видел одну душу ее за это время. Он не замечал женщины в страдающем существе. Нина была заклятием, заколдованным кругом, сковавшим его волю и желания. Он не мог шагнуть за этот круг.