Анатомия любви - Скотт Спенсер (2014)

Вот это и связывает нас, тебя и меня. Чувство вины. Я подозреваю, что именно поэтому ты считаешь себя вправе общаться со мной, и потому снова разговаривать с тобой кажется мне одновременно естественным и неизбежным. Мы с тобой, как я предполагаю, кармические близнецы. Это ты – ты один – устроил пожар, но кто знает, как бы все обернулось, если бы не посылка с гостинцем от моего двоюродного брата из Калифорнии. Когда пришла его посылка с десятью дозами, десятью дозами по двести пятьдесят микрограмм фармацевтически чистого ЛСД… Да, насколько я помню, все мы были взволнованы и ощущали свою исключительность. Нам всем давно уже было любопытно – нет, даже больше: все мы давно считали своим долгом попробовать его. Единственная беда – было страшно покупать наркотик у какого-нибудь сумасшедшего с улицы, у какого-нибудь чокнутого подростка, способного с тем же успехом продать нам стрихнин или конский транквилизатор. Однако с подлинным товаром на руках – жутким образом благословленные получить его прямо из лаборатории – мы были готовы. Это был мой кузен, мое письмо, и посылка была адресована мне. Однако мы все вместе обсудили и решили, что будет лучше – вызовет меньше разногласий, будет не так странно и исключительно, – если примем наркотик всей семьей. Мы были готовы узнать нечто чудесное и преображающее, и, как мне кажется, наше желание оставаться семьей было настолько сильно, что мы захотели испытать приход вместе.

И в итоге, когда пришло время действовать быстро и энергично, мы все оказались беспомощными, как кролики на скоростном шоссе, поскольку узнали нечто такое, что было невозможно принять. Когда жизнь топталась где-то на краю забвения, оказалось, что мы вовсе не одна семья: каждый был сам за себя, со своими страхами, со своим одиночеством. И пусть никто из нас не был в состоянии по-настоящему уловить ту мысль, но я уверена, что все почувствовали, в той или иной мере, что мы наказаны за вмешательство в священную химию мозга, что тот пожар был преддверием ада, на который мы себя обрекли. Я часто задавалась вопросом (и сокрушалась), почему мы были так чертовски беспомощны, почему не смогли просто выйти из дома, и каждый раз мне вспоминалась тогдашняя мысль: я заслуживаю худшего.

Кстати, о чувстве вины. Кажется, я хочу защититься от твоего обвинения. Цитирую: «… когда я начал оставаться у вас на ночь, все заметили, что Джейд не высыпается, и потому было решено, что нам нужна двуспальная кровать, подержанная двуспальная кровать из Армии спасения, которую мы обработали средством от клопов и надушили „Шанелью № 5“».

Разве это была моя идея? Может, «Шанель № 5» была моей идеей – «Шанель» уж точно была моей. Однако кровать была идеей Джейд и, смею предположить, твоей. Неужели тебе кажется, что покупка этой двуспальной кровати была в моем стиле? Неужели ты помнишь, как я высказывала подобное предложение? Или же ты запомнил, что с моей стороны не последовало возражений, и решил, что я «за»? Ты не понимаешь. Я сознавала, что вы оба не высыпаетесь, однако причина заключалась в ураганной силе вашей любви друг к другу. Ты заставил меня горячо желать себе бессонницы, потому что я поняла причину, движущую вами: нежелание расставаться. Именно одиночество сна наводило на тебя ужас. Ты не хотел спать. Отсюда и прогулки далеко за полночь. Мы думали, вы стараетесь измотать друг друга, но теперь-то я понимаю, какую цель преследовали эти двухмильные вылазки. Вы будили друг друга, наверное заходя в «Медичи» на чашку эспрессо, прежде чем возвращаться домой.